По своим следам

Ande

— Адмирал у нас в доле, по Камчатке. — сказал Серега — Не бог весть, но офис с телефоном, и зарплату на год-два, заработал.

— Ну и прекрасно, — заключил Олег — и переживать будет не о чем. А мы уж вопрос решим.

Мы разъехались сравнительно рано. Да и трезвые, по сути. Я поймал тачку, и поехал на Ленинградский рынок. Этот рынок, недалеко от метро Аэропорт, считается элитным. Рядом писательское гетто. То есть Жилищные Кооперативы писателей и артистов. Для звезд, типа Катаева и прочих Чуковских, существует Переделкино. А здесь компактно кучкуется писательская

пехота. Я ни про кого из них ни разу не слышал. Но люди не бедные, и рынок процветает.

За рубль был допущен внутрь закрытого павильона. Долго стучал в цветочный киоск. Пока мне не открыл дверь пожилой грузин. Желание орать на меня у него мгновенно пропало, как только я сунул ему сто пятьдесят оставшихся рублей.

— Куда. Кому? — деловито спросил он, узнав что я хочу.

Дал адрес и имя. Предупредил про охрану. Сел в такси и поехал домой.

Дома принял душ, заточил бутер уселся в кресло, закурил и набрал номер.

— Андрюшечка! Мне никогда не дарили столько цветов!

Глава 39

Ольга Мединская лежала на своей кровати прижав к груди телефонную трубку и мечтательно смотрела в потолок.

За почти двадцать три года жизни, она не раз влюблялась. Первым её мужчиной был красавец Джейкоб Страйтон, капитан футбольной команды Beverly Hills High School. Ей было страшно интересно, что же это, про что написано столько книг и песен. Легкое разочарование некоторое время искупала зависть школьных подружек, считавших Джейкоба идеалом. А у неё не проходило недоумение. Терпеть ради этого рядом с собой туповатого красавца не хотелось.

К счастью, с окончанием школы завершились и отношения. Снова она всерьез увлеклась только через два года. Познакомилась на студенческой вечеринке в Амхерсте с Тэдом Болтоном. Красивым, высоким, уверенным в себе сыном сенатора Болтона. Решившим вместо Лиги Плюща, изучать Европу в независимом университете. Соседка по комнате, в кампусе, уверяла, что даже если не нравится, такой парень даст положение в обществе. Но и без этого Ольга была настроена серьезно. Решение о свадьбе и дальнейшей жизни они решили отложить на будущее. Оба много учились.

Она по легкомыслию взяла два курса. Частное и Корпоративное Право. И Романская Филология. И упрямо не признавалась, что нагрузка велика. Поэтому на отношения времени было совсем мало. Но зато это было удобно. Наличие бойфренда-красавца избавляло от назойливых ухаживаний развеселых студентов. А от статуса заучки и синего чулка её спасал титул Вице-Мисс колледж 89.

Все было ясно и понятно, пока весной девяностого они всей семьей не поехали отдохнуть в Париж. У отца что то произошло на работе, и он сказал, что придется вернутся в Москву, и пожить там.

До шести лет Ольга жила у бабушки и дедушки в Звенигороде. Потом умер дедушка. И Ольга стала жить с папой и мамой в Рио. Когда ей исполнилось двенадцать, отец по работе перебрался в Даллас. А чуть попозже они перебрались в Калифорнию. Но каждое лето она летала в Москву. И русский язык был для неё родной. Впрочем и на американском (именно американском), как и

португальском, и испанском, она говорила совершенно свободно. Она не думала, что жить в Москве будет трудно. Но действительность удивила.

Отцу, для проживания, выделили дом недалеко от метро Кропоткинская. Пока там шел ремонт, они жили в совминовском пансионате в Красновидово. И именно там Ольга увидела, что советское общество не в порядке. Как всякий человек, бывающий в Москве изредка, она была склонна идеализировать Родину. Но действительность неприятно поразила.

На следующий день после заселения в пансионат их с мамой вежливо, но строго пригласили на беседу с Людмилой Сергеевной Рыжковой. Женой Премьер-министра СССР. Где им был учинен форменный допрос. Больше всего присутствующих в номере Рыжковой дам интересовало, кто же муж и отец этих двух. И на каком основании они попали в НАШЕ общество. Ответы мамы их не удовлетворили, и они пообещали РАЗОБРАТЬСЯ, как никому не понятные люди попадают в люкс в министерском корпусе. На следующий день они видимо разобрались. И на завтраке, проходя мимо их столика Людмила Сергеевна во всеуслышание заявила, что, к сожалению, в наш тесный кружок принять вас мы не сможем. Хотя вы, слава богу, люди не случайные.

Веселая и выпивающая жена зам-министра строительства, делившая с ними один столик в ресторане пансионата, просветила. Здесь все строго. С мадам премьер-министр общаться могут только жены глав республик, и глав союзных министерств. А остальные обязаны с ней разговаривать только если к ним обращаются. И беспрекословно выполнять ПОЖЕЛАНИЯ мадам премьер-министр.

Ольга с мамой долго веселились этой архаикой. Играли в большой теннис, охотно танцевали вечерами в ресторане с мужчинами, приглашающими их. Гуляли вдоль берегов Истры. И позировали местному художнику. А через пару недель уехали.

Мама устроилась работать в Фонд Мира, к Раисе Максимовне, замглавой отдела по связям с общественностью. А Ольгу взяли на пятый курс МГИМО, зачтя тесты Амхерста.

Но студенческая жизнь тоже неприятно поразила. Клановое разделение было еще ярче и откровеннее. Парнишка, внук отставленного союзного министра был полным изгоем, которого топили и товарищи и преподаватели. Непонятный статус Ольги многих раздражал. А импортные дорогие шмотки бесили детей элиты. Сходив на дискотеку в честь дня первокурсника, она зареклась иметь дело с однокашниками по институту. Как говорит Петров — понты и высокомерие.

Папа на все эти ситуации смялся и советовал больше общаться. Приезжая больше чем на пару дней, таскал на всякие вечеринки и ужины. Где знакомил с разными людьми. К которым, они с мамой потом ездили в гости и просто так. Так у мамы появился хоть какой-то круг общения. А Ольга маялась.

Вдобавок ко всему, Ольге вдруг стало понятно, что родителям зачем то нужно выдать её замуж. На прямые вопросы мама отшучивалась, но не отвечала и не отрицала. И это Ольгу злило. Но каждый раз, когда они теперь ездили в гости, там оказывались один-два молодых человека, как принято говорить, из хороших семей.