По таёжным тропам. Записки геолога
Шрифт:
«Представьте, Борис Иванович, — рассказывал он мне потом об этом происшествии, — какая же это вредная сволочь: ведь она мне чуть-чуть глаза не выцарапала!».
Надвигаются неприятности
В нашу монотонную, насыщенную однообразной работой жизнь неожиданно ворвался целый фейерверк происшествий, причем, как полагается, неприятного свойства.
20 августа, закончив обследование очередного участка и привязавшись к опорной точке, мы, весело напевая, уже без съемки, направлялись к лагерю, находящемуся километрах в 18 от нас. Переходя с
Светило яркое солнышко, свежий ветерок порхал по долине ручья, и только мошка, роями носившаяся над головой, несколько портила настроение. В одной из маленьких заводей мы натолкнулись на выводок нырков и стали с азартом бомбить их камнями, заполучив на ужин нескольких неудачников. Ружье я перестал брать с собой в маршруты, так как дичи было много, а охотничьи инстинкты всегда брали верх над голосом благоразумия.
Нырки задержали нас примерно на час. Когда мы подходили к нашему стану, то синеватый сумрак холодного ясного вечера густым налетом покрыл лицо тайги. Вдалеке были видны обе наши палатки, стоявшие на открытом месте на берегу Мяунджи. Около костра, который огненной точкой весело подмигивал путникам, сидела небольшая группа людей. Я направился к костру.
Подойдя ближе, я увидел Семена и Николая, вернувшихся из поездки на устье Эмтегея, куда я посылал их за продовольствием. Кроме них, у костра сидел незнакомый якут. Поздоровавшись с честной компанией, я шутливо осведомился, откуда бог прислал такое прибавление семейства. На мою шутку ответа не последовало. Успенский, с серьезным видам отозвав меня в сторону, достал из кармана два пакета и, вручая их мне, сказал приглушенным голосом, что дела очень плохи.
Как я узнал из присланных пакетов, дела действительно были неважные. Пакеты были от начальника оперативного отряда по борьбе с бандами, который расположился в устье Эмтегея, и от прораба Филиппова, который вместе с геологом Таракановым был мобилизован оперотрядом для несения караульной службы.
Оказалось, что действующая в этих местах банда произвела ряд нападений на полевые партии. Начальник одной из них Зверев был убит. Начальник второй партии Благонадежный отделался простреленной шляпой и спасся только поспешным бегством, переплыв реку. Несколько рабочих его партии оказались убитыми.
Были совершены нападения на партии Шахворостовой и Лисовского в бассейне Берелеха. Банда, выдержавшая несколько стычек и потерявшая значительную часть своего состава, разбилась на ряд групп, из которых некоторые, по имеющимся сведениям, направились в сторону Эмтегея. Мы же, находясь в блаженном неведении, раскладывали громадные сигнальные огни, чтобы удобнее было возвращаться вечерами на стан.
Мы становимся жертвами агрессии
Работа на Мяундже подходила к концу. Оставалось сделать еще один бросок — провести маршрут по ее побережью в нижнем течении с выходом в бассейн Аркагалы. Успенскому надо было закончить опробование некоторых правобережных притоков, которые были оставлены на конец работы. Я вдвоем с Николаем отправился в завершающий трехдневный маршрут. Местом встречи с поисковым отрядом была стрелка Аркагалы и Мяунджи, где имелась восхитительная поляна,
В своем завершающем маршруте мы вышли в пределы Аркагалинской долины. Сразу стало ясно, что тут не выходы единичных пластов, а несколько крупных месторождений. Повсюду среди русловых отложений — на отмелях, косах и прибрежных участках в изобилии валялись куски, обломки и целые глыбы каменного угля, большей частью выветрелого, но чистого, без прослоек пустой породы.
Усталые, но удовлетворенные, мы пошли к устью Аркагалы. Наши давно должны были бы приехать, а между тем, как мы ни вглядывались, нигде не видно было следов палатки. Вокруг стояла могильная тишина. Ни дымка, ни других признаков человеческого присутствия.
Мы были в недоумении. Время приближалось к вечеру. Место было хорошо известно нашим, поисковикам, и спутать его с другим они не могли. Приехать они должны были еще накануне. С большим трудом разглядели угол нашей палатки, чуть выглядывавшей из густых пурпурно-желтых зарослей тальника.
На мой призывный клич испуганно выглянула бородатая физиономия Алексея Николаевича. На стереотипный вопрос: «Здорово, старина! Как дела?» — Успенский безнадежно махнул рукой и, мрачно насупившись, ответил, что дела неважные.
Дела действительно оказались неважными. После нашего ухода в маршрут Алексей Николаевич с Петром на двух лошадях отправились провести опробование последнего неисследованного притока Мяунджи. Собирались они закончить эту работу дня за два, а поэтому взяли с собой лошадей, палатку и кое-какое снаряжение. На стане остался только Семен с остальными конями, которые мирно паслись неподалеку от палатки. Такая ситуация весьма нравилась Семену, который, тихо посасывая трубочку, в мирном созерцательном настроении мог просиживать долгие часы, время от времени впадая в легкую дремоту.
Пагода стояла хорошая. Ярко светило уже не знойное, а именно теплое осеннее солнышко, и наши путники, веселые и довольные, отправились в путь в радостном предвкушении, что это последний маршрут по притокам Мяунджи, что полевой сезон заканчивается, причем заканчивается с положительными результатами.
Они и не подозревали, что за ними из густых зарослей следят две пары чьих-то зорких недобрых глаз. Эти глаза все внимательно высмотрели. Они установили, что часть партии, т. е. мы, ушли с рюкзаками на спинах, что остальные уехали на конях и что в лагере остался только один Семен, у которого имеется огнестрельное оружие.
Как впоследствии выяснилось, план наблюдателей был мудр и прост. Поскольку, судя по всему, отправившиеся в маршрут прибудут не скоро, они решили, дождавшись ночи, произвести нападение на Семена, захватить оружие, коней и, навьючив на них все, что можно, тронуться в дальнейший путь.
На наше счастье, приток Мяунджи оказался небольшим и малоперспективным. Поисковики к вечеру сумели закончить его опробование. Было уже совсем темно, когда они подъезжали к лагерю, время от времени оглашая пустынные окрестности проклятиями по поводу темноты, плохой дороги и недостойного поведения лошадей. Это обстоятельство заставило засевших в кустах бандитов изменить свои планы. Они не знали, сколько народа подъехало. Одно дело напасть на одинокого человека, а другое — иметь дело с несколькими.