По ту сторону Алтайских гор
Шрифт:
Он мечтательно посмотрел на гладь озера и продолжил:
– Закончим – открою в людном месте кафе или бар. Если всё выгорит – поживу при деньгах. Достойно встречу старость. И сыну потом всё достанется. К слову, базу эту перевалочную обещают переоборудовать в туристическую. Рабочие места новые для ваших.
"Да, Атаган явно захочет поучаствовать в этом", – подумал я и задал вопрос:
– А с конями что будет? Знаете?
– Согласно плану, разместят тут же. Будут разводить и селекцию производить! Наиболее приспособленную к горным условиям линию выведут.
Мы ещё поболтали с полчаса на разные темы, выпили не одну чашку чая. А потом тепло распрощались.
Когда ехал обратно, меня обуяло странно чувство:
"Да, что-то с экспедицией явно не так. Сколько секретности! С другой стороны, зачем забивать голову: у меня будет задача, и я буду её выполнять!"
***
До начала грандиозного дела оставалось совсем немного дней. В первую очередь я подремонтировал протекавшую крышу, подправил забор. Договорился с соседями, чтобы приглядывали за домом и кормили моего сторожевого пса. Его не отдашь другим. Да пусть охраняет двор от лихих людей: от их визита не застрахован даже участковый.
В последний день перед отъездом я взял своего кота и поехал в родительский дом. Там уже собрались родственники: отец, мама, бабушка, старшая сестра с мужем и младший брат. Дарина, сестра, привезла рюкзак с припасами, домашней снедью, которая по её замыслу должна была облегчить долгое пребывание вне дома.
– Тима, а ты всё необходимое собрал? – сварливо спрашивала она. – Сменную одежду, мыльно-рыльное? А станок?
Я задумался, ничего не говоря.
– Знаю тебя. Не положил чего-то, – продолжала сестра, поняв всё по моему виду. – Не спросила бы – ты бы и не вспомнил. Ходил бы и побирался. Вот была бы жена, обязательно бы побеспокоилась. Какие вы мужики все беспомощные! Давай, мы тогда поедем к тебе, и я всё соберу.
– Что ты, не надо, – пытался её отговорить.
Мать с возрастом всё сильнее уходила в религию и старалась соблюдать национальные традиции. Она сидела чинно, вся в белых одеяниях, открытыми оставались только руки.
Вдруг на её бледном и покрытом глубокими морщинами лице проступило волнение:
– Сынок, ты бы собрал по людям долги и инструмент. За полгода ведь всё забудется!
– Так, Руслан! – оживлённо обратилась к своему мужу Дарина, – Пройдёшь с Тимой по посёлку и поможешь вернуть инструменты, деньги.
– Спасибо, я справлюсь.
Далее она пожурила меня:
– Ты вспоминай, Филантроп, кому и чего давал.
Да, в нашем кругу меня нередко величали Филантропом за постоянное желание помочь нуждающимся, одолжить необходимое порой и во вред себе.
– Эх, сынок. Как ты не понимаешь: люди используют тебя! – с укором продолжала мама, – Помогать надо, но с умом. Даже в детских сказках есть нечестные герои.
В такие моменты я чувствовал себя провинившимся ребёнком.
Тут взял слово отец:
– И то верно. Вот до тебя у нас в посёлке Макарыч участковым был. Так его все боялись. И не зря! Выходил на улицу – от него прятались. А к тебе все идут. Знают: поможешь, добротой пользуются.
Майор Антон Макарович Малахов, мой наставник, был грозой совхозников и имел прозвище Вихрь. Макарыч любил поверх формы накидывать самый обычный серый плащ, снимать фуражку, становясь менее заметным, и патрулировать участок на мотоцикле. Обожал следить и выжидать. Во время рейдов ловил ничего не подозревающих расхитителей социалистической собственности. Причём, спуску никому не давал: ни дальним родичам, ни знакомым. Мало кто желал посягать на государственное имущество, зная, что Вихрь в любой момент может молниеносно появиться из-за угла…
Семейный ужин продолжался немногим более часа. Я успел выслушать бесчисленные ценные советы в духе "ты там будь поосторожнее", "не геройствуй", "слушай начальство", "ни с кем не конфликтуй", "одевайся теплее".
Обиды не было: таких любящих меня людей на свете не сыскать.
Затем коснулись одной щекотливой темы.
– Неужели в нашей округе нет подходящей девушки, сынок? – скорбно поджав сухие губы, изрекла мать. – Все твои одноклассники переженились. Дети их уже в школу ходят. Останешься ты один-одинёшенек в старости. Некому будет тебе даже стакан воды подать.
– Мам, у меня уже есть невеста. По осени сыграем шикарную свадьбу. Как раз заработаю денег, – немного замявшись, выдал я.
Родственники ахнули. Женская половина семьи стала выпытывать имя избранницы, но я не стал его называть и заверил, что говорю правду. После ужина мы посидели на дорожку перед моим отъездом к себе. Мать и бабушка плакали.
Отчасти, я не соврал им насчёт невесты. Отчасти, потому что саму свадьбу мы ещё не планировали. С Дашей мы начали встречаться совсем недавно. Она работает учительницей в школе соседнего села. Познакомились, когда я приехал проводить профилактическую беседу с учениками.
В тот же самый вечер я заехал за ней. Крепкий аромат духов ударил мне в голову, только лишь Даша открыла дверь моей машины и села на переднее пассажирское сидение. Ей двадцать четыре года, но выглядит и душится она почти как старшеклассница.
Мы отъехали на окраину её села и остановились в красивом месте. В салоне играла тихая музыка из колонок. Учительница сидела, как монашка, положив свои тонкие руки на сведённые колени и грустно смотрела на огоньки вдали.
– Как-то стремительно получилось с этой твоей экспедицией, – с горечью произнесла она.
– Да я и сам удивляюсь, как быстро согласился. Но ведь ехать особо никуда не надо будет.
– Да, но ты всё равно будешь там безвылазно все эти месяцы.
– И то правда. Но я сам толком не знаю, что меня ждёт.
В её широких глазах заиграли живые, озорные искорки мечтаний.
– Неизвестность всегда манит. Мне вот раньше тоже хотелось в экспедицию. В дебри Амазонки или в Антарктиду. В детстве прочитала много приключенческих романов. И жизнь героев мне казалась интереснее моей.