По ту сторону черты
Шрифт:
Да только девушка плохо меня знает, не догадывается, что все ее обманы, ложь, сокрытия приведут к серьезным последствиям. Перестану быть сдержанным с ней, боль причиню, заставлю умолять, просить о снисхождении, которого она не получит. Сама виновата в том, что с ней произойдет. Сама себе такую судьбу выбрала.
Ведь ей всего лишь надо было принять правила, следовать им, а не искать выход к свободе. Все, нет ее больше у нее, мне она принадлежит. Могу делать с ней разные вещи, порой самые страшные. Как это было с другими моими женами. И уже даже намеревался совершить что-то из тех ужасных мыслей, которые в голову пришли, но не стал этого делать. Просто заглянул в ее испуганные, полные слез глаза и захотел хоть немного нежности, ласки ей дать. Хотя бы в этот раз. Позже она сама будет просить меня взять ее на любой поверхности особняка.
— Родриго, оставь меня в покое, прошу, — умоляет сладким голоском, что вызывает дикое возбуждение по телу.
Член уже давно твердый как камень, ждет своего часа. А он наступит очень и очень скоро. Сегодняшняя ночь же наша. Блэр моей станет целиком и полностью. Никуда не сбежит, не исчезнет, ей даже мать не поможет, так как алкоголь волнует больше собственной дочери. Иначе бы не позволила замуж ей выйти за нелюбимого человека, помешала бы любыми способами этому союзу, но не сделала этого. Ведь своя шкура дороже, и ей бы поучиться в спасении у собственного ребенка.
— Нет, моя милая. — Кладу ее на кровати, после чего сам нависаю над ней, наслаждаясь зрелищем.
Такая красивая, испуганная птичка, пытающаяся противостоять опасному хищнику. Отворачивает голову, когда прикасаюсь костяшкой пальца к ее щеке, вытирая капельки слез. Глаза закрыты, губы плотно сжаты, руки крепко держат шелковую ткань покрывала на постели. Девушка молчит, дышит тяжело, совершенно не двигается. Если вот она думает, что притворяясь деревянной куклой, сможет от меня спастись, то глубоко в этом ошибается. Наслаждение оба должны получить. Я открою для жены мир страсти, похоти, экстаза. То, что произойдет между нами, она больше ни с кем не испытает. Никогда другой мужчина к ней не прикоснется.
Встаю на колени, начиная медленно поднимать подол ее миленького платья, с каждой секундой все больше оголяя нежные участки ее кожи. Стройные ножки, скрытую за белыми трусиками нетронутую киску, плоский живот, мышцы которого судорожно сокращаются. Останавливаюсь в районе груди, исподлобья смотря на малышку. Блэр готова расплакаться в любую минуту, возможно даже проклятьями меня осыпать, ударить ладошкой. Но только вот не делает ничего. Да и вряд ли поможет платье с себя снять, придется пойти на крайние меры, как тогда в особняке, где проходила наша свадьба. Немного грубости нужно проявить, может тогда она к чувствам вернется и не будет неподвижно лежать.
Хватаюсь за ткань и резко дергаю в разные стороны, разрывая платье на две части, открывая для своего взора прелестную грудь в белом лифчике. Довольно облизываюсь, уже предвкушая, как начну дегустировать ее соски, кусать, сжимать между пальцев. Возможно и до ее девственной киски доберусь, которая должна жаждать мой член, просить о нем, умолять ее пронзить. Легко расстегиваю застежку спереди, избавляя ее от верхней части нижнего белья, пару секунд наслаждаюсь видом аппетитной груди с возбужденными и такими манящими сосками, а потом опускаю голову вниз, проведя языком по ложбинке между груди.
Блэр дергается, словно ее кто-то ужалил, поворачивает голову и смотрит прямо на меня. Я не вижу ее глаз, так как занят лаской ее правого соска, который чуть зубами оттягиваю, явно причиняя ей сладкую боль, но понимаю, куда направлен ее взгляд. Он устремлен на меня, она наблюдает за мной. И даже готов в этом поклясться, испытывает несравненное удовольствие, хотя упорно этому сопротивляется. Провожу подушечкой большого пальца по другому ее соску и отчетливо слышу возбужденный стон, сорвавшийся с ее прелестных губок. Приятно удивлен такому повороту событий. Значит не так уж я ей и противен, раз тело откликается на изысканные ласки.
— Родриго, ты… я… — Она не может с мыслями собраться, что-то бормочет себе под нос, отдаваясь в мою власть. Вот так, девочка, ощути все, что я тебе даю. Такого у тебя ни с кем не будет.
Поднимаю голову вверх, встречаясь в ее взглядом. Голубые глаза заволокло поволокой, делая их практически черными. Но все же видно, какой огонь в них горит, как ей это нравится. Ведь глаза — это зеркало души, именно в них отражаются все наши истинные чувства. И вот у Блэр они тоже есть. Как бы сильно она не сопротивлялась мне, устоять очень сложно перед эйфорией от наслаждения. Сжимаю в ладонях ее аппетитную, маленькую грудь, которая отлично в них помещается, малышка выгибает спину и хватается руками за изголовье кровати. Ох, какая существенная разница. Вчера тряслась от страха перед неизбежным, сейчас же готова тут же мне отдаться. Интересно, с чего это она передумала? Явно не потому, что судьбу свою приняла.
— Не думай, — догадка приходит в голову в тот же миг. — что сможешь обмануть меня, сеньора Морейра, претворяясь безучастной. — Тут же голову приподнимает и смотрит ошарашенными глазами. Поняла, что я обо всем догадался, что обмануть меня у нее не вышло. — Ты же наслаждаешься всем этим. — Одна рука дотрагивается до ее живота, ласкает его. — Готов поклясться, что если дотронусь до твоей сладкой киски, она окажется очень мокрой, сможет мой член принять.
Не даю ей времени переварить мои слова, тут же проникаю под ткань трусиков и прикасаюсь к нежным, полностью депилированным лепесткам ее плоти. О, да! Она чертовски влажная, липкая. Жена течет от возбуждения, находясь со мной в одной кровати. Все же ей нравится то, что я делаю. Иначе бы между ног все было сухо как в пустыне. Я тогда удовольствия не получу, а она будет кричать от дикой, режущей боли. Будет похоже на грубое изнасилование, а я все-таки на такое не способен. Хотя и были раньше эдакие мысли, к ним не прислушивался.
Провожу подушечкой указательного пальца по ее текущей плоти, а после проникаю внутрь, начиная ее растягивать, подготавливать для себя. Блэр неосознанно приподнимает бедра вверх, позволяя мне пронзать ее еще глубже, двигать пальцем в киске, достигать ее девственной преграды, которая уже скоро будет разрушена.
Малышка опускает руки вдоль туловища и сжимает ткань, издавая громкий стон. Это просто музыка для моих ушей, как же радостно слышать от нее такое. Наверняка, когда членом ее в нее войду, она также себя поведет. Да, в первый раз ей будет больно, но потом уже станет сама умолять трахать ее. Получить зависимость от секса, как наркоман при виде очередной дозы.
— Ааааа, — облизывает сладкие губки, дергает головой в разные стороны.
Ускоряя движения уже двух пальцев, наклоняюсь к ней, требовательно, грубо целую. Наши языки ласкают друг друга, это жесткая, возбуждающая ласка, лишающая разума на всю жизнь. Не могу от нее оторваться, хочется вечность целовать, но приходится это сделать, так как воздуха уже не хватает, а мышцы ее влагалища крепко удерживают пальцы внутри. Еще чуть-чуть и она кончит с моим именем на устах. Тело бьет мелкая дрожь, на нежной коже образуются капельки пота, рот приоткрывается и… ее накрывает бурный оргазм, заставивший оторвать спину от покрывала и выгнуться дугой.