По велению короля
Шрифт:
Она поискала нужное слово, но не нашла. Это было более чем чудесно. И они так подходят друг другу! Будут ли они заниматься этим каждую ночь? И будет ли все так же великолепно? И он уверял, что боли она больше не испытает.
– Ты проснулась?
Низкий мужской голос пробудил ее от грез.
– Да, – тихо ответила она.
– У тебя ничего не болит?
– Ну… может, саднит немного, но, думаю, это естественно, – призналась Эллен.
– Твоя девственность была слишком тугой, – пояснил он, гладя ее по голове. – Прости, что сделал тебе больно.
– По крайней мере у тебя не осталось
– Я никогда не сомневался в твоей невинности, – спокойно заверил Дункан.
– Но не мог знать наверняка до вчерашней ночи, – возразила Эллен, хотя сразу поверила ему. Он не из тех, кто легко лжет! – Я рада, что сохранила свою девственность для тебя.
– Но больше ты не девственна, – тихо пробормотал он, лаская ее попку. – Я снова изголодался по тебе!
Его «петушок» опять набух. Сейчас его обуревала безумная похоть.
– Но за окнами уже светло, – мягко запротестовала она.
– Любить друг друга можно во всякое время дня и ночи и во всяком месте. И, думаю, у меня это скоро войдет в привычку.
Дункан хмыкнул, восхищенный ее испуганным возгласом, и, встав с постели, поднял жену и подвел к окнам. Она не успела опомниться, как он заставил ее опереться о подоконник, немного нагнул и, сжав бедра, шепотом велел расставить ноги. Когда она подчинилась, он скользнул в нее и стал двигаться.
– Видишь? – горячо прошептал он. – Всегда! В любое время! Позволь мне составить список тех мест, где я брал тебя, моя маленькая женушка: перед очагом здесь, в нашей комнате, и перед очагом в зале, и в полутьме конских стойл в конюшне, и на склоне холма. Среди вереска и в нашей ванне, и на моих коленях. Я буду владеть тобой, когда ты лежишь на спине, и сзади, когда стоишь на коленях и сидишь верхом на мне. Ты волнуешь меня, Эллен, а мысль о том, что мне предстоит всему тебя научить, возбуждает еще больше.
Он прильнул горячим поцелуем к ее затылку.
Он был так велик, и все же ее тело легко вобрало его. И она сгорала от страсти, которую он в ней воспламенял. Она и не представляла, что можно овладеть женщиной таким образом, как сейчас. А он еще рассуждал о других способах и местах!
И хотя сейчас он брал ее со всем господством страсти, но Эллен поклялась, что когда-нибудь будет владеть им!
Пейзаж перед ней вдруг затуманился, поплыл, и она снова почувствовала, как взлетает в невероятные высоты.
Эллен глубоко вздохнула и затрепетала, обретя освобождение. И он содрогнулся вместе с ней.
Она решила, что этот второй раз был столь же восхитительным, как первый. Когда она немного пришла в себя и пейзаж за окном снова обрел четкие очертания, Эллен выпрямилась.
– Кажется, я готова изведать все, что вы предлагаете, милорд! И с радостью испытаю все способы во всех местах, которые вы выберете! – тихо сказала она и снова почувствовала, как его губы прижались к ее шее.
– Ты храбрая девушка, – тихо засмеялся он и, подняв, снова уложил на постель.
Эллен смотрела на него сквозь полуопущенные ресницы. Под ее ленивым взглядом Дункан снова забрался в чан и наскоро умылся. Вода к этому времени стала совсем холодной. Но он даже не поежился.
Выйдя, он энергично растерся полотенцем и оделся. Но потом сделал нечто совершенно ее поразившее: взял стоявший на угольях, глиняный кувшин и налил теплой воды в тазик.
– Наверное, ты захочешь вымыться, – пояснил он. – Я подожду тебя в зале, женушка.
После его ухода Эллен поспешно встала. Сначала она растерялась при виде пятна засохшей крови на простыне и своих измазанных кровью бедер, но тут же поняла, что это еще одно дополнительное свидетельство утраченной невинности. До чего же странная штука жизнь! Она всегда знала, что выйдет замуж за Доналда Макнаба и будет управлять домом, в котором родилась. Станет хозяйкой Лохерна. И все же ее судьба изменилась в тот момент, когда уроженцы острова Скай явились в дом. А теперь она жена приграничного лорда, живет далеко от Лохерна, и все, кого любила, погибли от рук вероломного родича. Интересно, узнал ли уже Болгэр Макартур, что правит Лохерном только от имени владельца островов, а само поместье уплыло из его рук? Или Макнабы уже успели отомстить за гибель Доналда? Вряд ли она когда-нибудь узнает правду…
Эллен натянула чистую сорочку и приталенное платье из голубого бархата с длинными узкими рукавами и треугольным вырезом, оттенка не столько неба, сколько освещенного солнцем моря. Сев на кровать, она расчесала волосы и заплела в толстую косу, скрепленную на конце темно-синей лентой. Потом сунула ноги в кожаные домашние сабо и направилась в зал, Гости наверняка уже проснулись. Неизвестно, уедут ли они сегодня или останутся еще на несколько дней.
Брюсы из Клайта предпочли провести с родственниками еще один день. Эллен отметила, что братьям очень весело вместе. Кроме того, младшие немилосердно поддразнивали старшего. Она, конечно, догадывалась, в чем тут дело, и каждый раз, когда Конал поглядывал в ее сторону, бедняжка заливалась предательским румянцем.
Заметив это, Адэр посоветовала:
– Не обращай на них внимания. Мужчины растут только физически, а в душе остаются мальчишками. С тобой все в порядке?
– А что должно со мной случиться? – удивилась Эллен.
– Он был нежен?
– Да, – выдохнула она.
– Тебе неловко говорить с женщиной о подобных делах, – лукаво улыбнулась Адэр, – но это же глупо! Твоя старая няня наверняка не сможет объяснить тебе всего, что ты обязана знать, поскольку сама она – старая дева. Впрочем, слуги вечно сплетничают между собой! А вообще, тебе нужно взять служанку помоложе.
– Не могу. Это разобьет сердце Пейги, – возразила Эллен.
– Вовсе нет, если Пейги будет командовать новой служанкой.
– Как умно! – рассмеялась Эллен. – Пожалуй, так и стоит сделать! – Увидев Сима, она немедленно его окликнула: – Сим, иди сюда! Кого из женщин ты выберешь мне в служанки? Пейги стара и нездорова, ей нужна помощь. Я хотела бы, чтобы она обучила новую девушку всему, что знает сама.
– Молодая Гунна, миледи, – немедленно нашелся Сим. – Она девушка славная и способная. Быстро все усвоит. Ее мать – наша кухарка, но, боюсь, у Гунны совсем нет кулинарного таланта. Да, и пока вам не донесли злые языки, предпочитаю сказать первым, что она – моя племянница.