По велению сердца
Шрифт:
Они говорили и о ребенке, хотя Хоуп этих разговоров не одобряла. Не хотела опережать событий, хотя с самой этой мыслью уже вполне свыклась. Первые три месяца всегда сопряжены с некоторой неуверенностью, в ее возрасте — тем более. Если они пройдут без осложнений — тогда уже можно смело радоваться. Пока же она была преисполнена надежд и волнения, но старалась сохранять спокойствие. Что до Финна, то он целиком отдался счастливому ожиданию, и Хоуп давно простила ему инициативу с лондонским гинекологом и даже то, как он сумел ее подловить потом. Слишком сладостны были плоды того дня, чтобы помнить обиды, и теперь она любила его — отца своего будущего ребенка — еще сильнее. Она буквально таяла от счастья и любви.
Они с воодушевлением обсуждали и перспективу женитьбы. Хоуп
Однажды в своем неуемном желании привести дом в порядок она разбирала комод в большой столовой и наткнулась на какой то договор, небрежно брошенный на дно одного из ящиков. Бумага была относительно свежая. Хоуп уже собиралась положить ее на письменный стол Финна, как вдруг до нее дошел смысл документа. Это был договор аренды на шесть лет, подписанный Финном два года назад. Она еще раз прочитала текст. Оказывается, Финн не купил этот дом, а снял. Хоуп была потрясена. Он же говорил, что дом принадлежит ему!
Она решила положить документ на место и ничего не говорить Финну. В конце концов, это ее не касается. Но весь вечер она не находила себе места. И дело было не только в том, что Финн солгал ей. Она никак не могла взять в толк, зачем ему понадобилось говорить, что дом принадлежит ему, когда на самом деле он его лишь арендовал. В конце концов Хоуп не выдержала и решила все прояснить. Она считала это важным. В отношениях, фундамент которых они закладывали на долгие годы, если не навсегда, честность стояла не на последнем месте. И ей не хотелось, чтобы между ними были какие то секреты. У нее от Финна тайн не было.
В тот вечер Кэтрин, как обычно, принесла им наверх легкий ужин. По вечерам Хоуп предпочитала еду полегче и радовалась тому, что беременность не отражается на ее самочувствии. Ну, разве что аппетит улучшился, а вот тошноты нет и в помине. У нее и с Мими не было токсикоза. И через двадцать три года, прошедшие с ее первой беременности, ее организм функционировал как и прежде, она была все так же здорова и отлично выглядела. Ее глаза светились счастьем материнства, Хоуп даже стала выглядеть гораздо моложе.
Покончив с едой, она осторожно начала разговор. Хоуп не знала, как сделать это поделикатнее, она не хотела ставить Финна в неловкое положение. Вдруг он почувствует себя изобличенным? В конце концов она решилась.
– Я сегодня в ящике комода нашла одну бумагу, — сказала она, складывая салфетку. Финн отхлебнул вина. Работая над книгой, он пил по вечерам больше обычного. Это помогало ему снять напряжение после предельной сосредоточенности, которой требовала его работа в течение дня.
– И что же ты там нашла? — спросил он уставшим голосом. Финн все еще не мог расслабиться после не слишком успешной работы.
– Договор аренды дома, — прямо ответила Хоуп, глядя ему в глаза, чтобы увидеть его реакцию. Сначала реакции не было никакой, но потом Финн отвел глаза.
– Ах, это… Неловко было признаваться, что дом мне не принадлежит. Нет, конечно, он мой — в моем сердце, в моей душе, но купить его мне не по карману. Поэтому я пока взял его в аренду. Надеялся, что за шесть лет, на которые я его снял, наскребу эти деньги, а пока и так сойдет. Прости, Хоуп, что я сразу не сказал тебе правду. Понимаешь, унизительно признаваться, что ты не в состоянии выкупить родовое гнездо, но на данный момент таково положение дел, а может, останется и впредь. — Вид у Финна был смущенный, но не из за того, что он солгал. Собственно, это была не ложь, во всяком случае — не большая ложь, и Хоуп сказала себе, что он не обязан перед ней отчитываться — ни относительно дома, ни в своих финансовых делах, хоть он и отец ее будущего ребенка, и мужчина, которого она любит. Но на данный момент он еще не взял на себя ответственность за нее, и может так случиться, что в финансовом отношении и не возьмет. В принципе такая помощь ей и не нужна. Об этом она уже задумалась — с того момента, как обнаружила договор аренды. Единственное обстоятельство, которое ее тревожило, — это то,
– Финн, ты ничего не обязан мне объяснять, — негромко сказала Хоуп. — Я не собиралась тебя подлавливать и узнала о договоре аренды совершенно случайно. — Финн молча слушал Хоуп, он был явно смущен. — У меня к тебе предложение. Ты знаешь, что у меня есть приличное состояние. Детей у меня нет, — Хоуп улыбнулась и ласково коснулась руки Финна, — но, надеюсь, скоро будут. Пол был невероятно щедр и помог сделать кое какие выгодные вложения, которые продолжают приносить доход.
Хоуп не скрывала истинного положения вещей — на то не было причин. Она была уверена, что в их с Финном отношениях нет никакой корысти. Они любят друг друга, они связаны доверием и общими надеждами теперь, когда ждут ребенка. Хоуп целиком доверяла Финну и не сомневалась в его истинной любви к ней. Он хороший человек, цельная натура, а его финансовое положение ее нисколько не интересует. У Пола, когда они поженились, тоже не было больших денег. Хоуп деньги никогда не интересовали, для нее самое важное — это их отношения с Финном, их любовь.
– Так вот, предложение следующее: я выкупаю этот дом. Если тебя это смущает, можешь платить мне ренту, хотя я не считаю это необходимым. Или какую то символическую сумму, чтобы все выглядело законно — скажем, доллар в месяц или сотню в год. Для меня это не принципиально. Можем посоветоваться с юристами, как это лучше оформить. Когда мы поженимся, я могу этот дом тебе подарить или внести его в завещание на твое имя. Если же мы не поженимся и расстанемся — что мне просто невозможно представить, — Хоуп улыбнулась, — тогда можно будет оформить заклад, и ты будешь расплачиваться за дом в течение тридцати или пятидесяти лет — неважно, сколько, — но ты будешь продолжать здесь жить, как ты понимаешь, я тебя выгонять не стану. Этот дом должен принадлежать тебе, и мне будет спокойнее, если я буду знать, что он принадлежит тебе или человеку, который тебя любит и ни при каких обстоятельствах не выставит на улицу. Это твой дом, Финн. Если ты принимаешь мое предложение, я готова, не откладывая, начать переговоры о покупке дома. Я готова купить дом и сохранить его для тебя и для нашего ребенка. А чтобы была окончательная ясность, знай: даже если у нас по какой то причине не будет ребенка, это никак не изменит моего решения. Не представляю, сколько нынешние владельцы за него хотят, но, думаю, это будет неразрушительная брешь в моем состоянии. Что скажешь?
Финн смотрел на Хоуп с изумлением. Он не верил своим ушам, он вообще не мог поверить в подобное великодушие — ведь Хоуп ничего не просила взамен, она просто любила его.
– Господи, да сколько же он тебе оставил? — невольно вырвалось у Финна. Она так легко говорит о покупке дома, даже не зная его стоимости!
Хоуп ответила не колеблясь. Если она кому то и могла довериться, то именно Финну. Она готова была доверить ему свою жизнь, своего малыша — и свое состояние. Она никогда не считала эти деньги своими, это были деньги Пола, и они должны были принадлежать их дочери. Но, когда нибудь они перейдут к их малышу, как и Блэкстон-хаус, ведь он будет принадлежать Финну. Поэтому самой Хоуп ее решение о покупке дома представлялось совершенно естественным.
– Пол оставил мне пятьдесят миллионов из тех двухсот, что выручил от продажи бизнеса. Еще пятьдесят я унаследую в случае его смерти, которая, надеюсь, случится не скоро. Деньги надежно инвестированы. В прошлом году я получила неплохой доход. Деньги делают деньги — так, кажется? Это огромные средства для одинокой женщины со скромными запросами. Я легко могу позволить себе купить твой особняк, и мне очень хочется это для тебя сделать! Ты не знаешь, сколько владельцы за него просят? — Хоуп не имела представления, сколько в Ирландии может стоить подобная недвижимость.