По велению сердца
Шрифт:
Лучшее, что случилось с ними после прилета Финна, был приезд из Бостона Майкла и совместный обед в ресторане. Они наконец познакомились, и Хоуп сочла, что Майкл — очень приятный молодой человек. Умный, открытый, дружелюбный и воспитанный. Ему только что стукнуло двадцать, и он был очень похож на Финна. Майкл то и дело подтрунивал над отцом и вообще вел себя с ним весьма вольно, но Хоуп покорило, как отлично они ладят друг с другом. Уже тот факт, что Финн в одиночку вырастил такого чудесного парня, многое о нем говорило, но еще большее впечатление на Хоуп произвели дружеские и теплые отношения между отцом и сыном.
Хоуп пригласила Майкла на Кейп-Код, но тот ответил, что всегда проводит лето в Калифорнии с бабушкой и дедушкой по материнской
– Чудесный парень! Ты большой молодец, — сказала она, и Финн довольный улыбнулся. И впервые за последнее время ей показалось, что отношения между ними налаживаются. Они решили пока не сообщать Майклу о своих планах пожениться, скажут, когда он в сентябре приедет в Ирландию. Хоуп не терпелось похвастаться перед Майклом плодами своих усилий по благоустройству особняка. Она не могла дождаться, когда увидит, как теперь выглядит дом. А еще она уже предвкушала новую встречу с Майклом, на этот раз — в Ирландии. Ей хотелось узнать его поближе.
Когда они приехали на Кейп-Код, все их переживания словно отошли на второй план. Финн наконец перестал упрекать Хоуп и отпускать едкие замечания, от которых она вся съеживалась. Это снова был ее любящий, нежный и добрый Финн. И она начала понемногу оттаивать и снова приходить в себя. Хоуп немного поправилась и чувствовала себя лучше. Они ни на миг не разлучались. Финн привез с собой рукопись и был доволен тем, как идет работа.
Единственным огорчением для Хоуп был его категорический отказ знакомиться с кем либо из ее друзей. С Полом они всегда держали двери дома открытыми, и к ним частенько заходили приятели. Финн же сказал, что ничего подобного не желает, что это будет отвлекать его от работы, когда же они случайно встречали кого то из ее знакомых, он нервничал и чувствовал себя не в своей тарелке. Четвертого июля — на День независимости — Хоуп уговорила Финна пойти на вечеринку к ее друзьям и пожалела об этом — Финн держался надменно, был молчалив и раздражен. Даже когда кто то из гостей хвалил его книги, он оставался холоден и невозмутим. Хоуп пришлось уйти раньше всех — ей было неловко за Финна.
Когда назавтра она поинтересовалась причиной столь неприязненного отношения, он объяснил, что терпеть не может этих летних знакомств и не желает их поддерживать. Да и зачем продолжать отношения в Америке, если они с Хоуп теперь живут в Ирландии? Словом, Хоуп в очередной раз убедилась в том, что Финн ни с кем не желает ею делиться. Даже когда она идет в магазин без него, он и то недоволен. Он стремится ее всегда сопровождать. Поначалу это ей даже льстило, но все чаще стало раздражать. Хоуп не привыкла к такой домашней тирании. Еще Финн заявил, что ее загородный дом куда больше понравился ему в зимнее время, когда вокруг было тихо и безлюдно. Финн отверг всех ее давних друзей без исключения. После отъезда из Бостона Хоуп и так виделась с ними редко, а простая атмосфера Кейп-Кода ей всегда импонировала, но теперь было ясно, что с Финном придется об этом забыть. В молодости Финн и сам вел активную светскую жизнь и был знаком со многими женщинами, но сейчас, когда между ним и Хоуп возникли серьезные отношения, ему больше не нужна была светская жизнь и женщины, кроме нее.
От этого Хоуп все чаще чувствовала себя в полной изоляции. Финн же твердил, что это более романтично, и не желал, чтобы она общалась с кем либо еще. При этом он был так нежен и внимателен, что ей не на что было роптать. К концу лета трения, возникшие из за выкидыша, и взаимные обиды были забыты. Финн снова превратился в прекрасного принца, и Хоуп готова была простить ему свое затворничество — главное, что они с Финном стали еще ближе друг другу. В конечном итоге вышло, что утрата ребенка лишь теснее сблизила их, а Финна сделала еще более внимательным и нежным.
В первых числах сентября они вернулись в Нью-Йорк. У Финна была назначена важная встреча с британским издательством, для чего он вылетел в Лондон. Хоуп осталась в Нью-Йорке завершить кое какие дела. Надо было наведаться в банк и к адвокату и до отъезда встретиться со своим агентом. К концу недели она планировала быть уже в Ирландии, где собиралась провести весь сентябрь. В Нью-Йорке ее теперь ждали не раньше ноября. Хоуп старалась не думать о том, что как раз в этом месяце должен был появиться на свет их малыш. Может быть, Финн прав и следует попытать счастья еще раз. Тут уж как господь распорядится. Хоуп чувствовала себя окрепшей и теперь относилась к такой вероятности философски. А Финн, как ни странно, в последний месяц ни разу даже не заикнулся о лондонской докторше.
Когда Хоуп приехала на встречу с Марком, тот сообщил ей, что в октябре ее ждет фантастический заказ в Южной Америке. Еще год назад она бы с радостью ухватилась за такое предложение, но сейчас молчала. Она знала, Финн расстроится, а если их надежда осуществится и она снова забеременеет, он ни под каким видом не позволит ей лететь, хотя врачи и сказали, что это не противопоказано. Хоуп не желала повторения случившегося и твердо сказала, что ничего не получится.
– И почему же? — удивился Марк.
– Сейчас для меня не лучшее время для поездок — с точки зрения наших отношений. Мы ремонтируем дом, и Финн недоволен, когда я уезжаю. — Она не стала говорить, что недавно была беременна и хочет попытаться снова.
– Мне кажется, ты совершаешь большую ошибку, позволяя ему влиять на твои решения. Ты же не вмешиваешься в его дела — с какой стати он вмешивается в твои? Представь, что будет, если ты начнешь возражать против того, чтобы он писал новую книгу? У каждого из вас своя профессия, своя работа и карьера. Из ваших отношений выйдет что то путное только в том случае, если вы будете с этим считаться. Он не может запретить тебе работать. А если может — тогда ты не должна ему этого позволять!
– Да я понимаю, — кивнула Хоуп. — Ну что я могу поделать? Он как ребенок. А в конце года мы хотим пожениться, может, после этого он успокоится. — Она на это искренне надеялась, но пока всякий раз, как она уезжает, даже по работе, Финн взывает к ее совести, хотя в то же время не перестает твердить, как он гордится и уважает ее профессиональные достижения. В этом было какое то противоречие, отчего у нее появлялась неуверенность и в себе, и в завтрашнем дне.
– А если и потом не успокоится? — волновался за нее Марк.
– Тогда и обсудим. Мы всего девять месяцев вместе.
– Вот и я о том же! Не рановато ему распоряжаться твоей жизнью? Откровенно говоря, он вообще не имеет права это делать. Ни сейчас, ни потом.
– Знаю, Марк, — согласилась Хоуп. — Может, он и вправду немного деспот, постоянно требует к себе внимания.
– Так усынови его! Зачем же замуж то? Советую тебе побыстрее это урегулировать, не то сама жалеть будешь. — Хоуп понимала, что Марк прав, но легко сказать… Если забыть о его реакции на ее выкидыш, никто и никогда не был с ней так ласков и нежен, как Финн. А его жестокость… Что ж, он был потрясен и не смог справиться с собой. Хоуп искренне пыталась забыть те ужасные дни, тем более что в последующие месяцы видела от него только внимание. И она была готова подладить свой график под него, тем более что на ноябрь у нее уже есть три отличных заказа, и одним легко можно пожертвовать. Одним словом, Хоуп отказалась. В молодости она не раз принимала подобные решения ради Мими. Но Мими была ее ребенком, а не возлюбленным. Но однажды Хоуп призналась себе в том, что, лишившись самых дорогих и близких людей, просто боится очередной утраты. А ведь нельзя исключить, что разозли она Финна еще раз — и он ее бросит. Этого допустить Хоуп никак не могла.