По велению сердца

Стил Даниэла

На второй день ее бегства он спросил, что она намерена делать. И каковы ее планы относительно дома. Хоуп надолго погрузилась в задумчивость. В глубине души в ней еще жила любовь к тому, прежнему Финну, и она понимала, что это так скоро не пройдет. Этим мужчиной ей еще предстоит переболеть. Ей никогда не забыть человека, которого она нежно любила, но демон, в которого он потом превратился, едва не забрал ее душу, а в конечном итоге забрал бы и жизнь. Теперь она в этом не сомневалась.

– Я не знаю, как поступить с домом, — призналась Хоуп. На любые радикальные решения у нее просто не было сил. Она еще не оправилась от потрясения.

Роберт

понимал, что ей сейчас требовался проводник, который вывел бы ее из темной чащобы, куда она угодила.

– Этот человек угрожал вас убить. Это был не сюжет для новой книги, это была информация к размышлению. — Роберт уже знал от нее все.

– Я понимаю, — сквозь слезы согласилась Хоуп. — Он и младенца не пощадил, чтобы завладеть всеми деньгами. — Для нее вымышленные персонажи уже словно существовали в реальности, они перестали быть аллегорией, смысл которой теперь сделался предельно ясен.

– Я бы дал ему месяц на сборы и отъезд. Такой человек не пропадет. Наплетет что нибудь душераздирающее новой жертве. И глазом не успеешь моргнуть, как выплывет где то в другом месте, — заметил Роберт. Насчет Финна он был совершенно спокоен. — Устроит вас такой вариант, месяц на то, чтобы он убрался из дома? — Роберт бы предпочел выставить его в двадцать четыре часа, но понимал, что для Хоуп это станет еще одним тяжелым испытанием.

– Я согласна, — прошептала Хоуп.

– На днях съезжу и заберу ваши вещи.

– А если он вас выследит на обратном пути? — Ее обуял ужас. Роберт задумался. Пока у Финна нет никаких концов, ведь листок с телефонами Роберта он сам порвал и выбросил и теперь продолжает бомбить ее сообщениями, но тщетно. Ее мобильник теперь у Роберта. Вечером он ненадолго отдал ей его, она перечитала все безумные послания, что отправлял ей Финн, и когда выключила телефон, то в глазах у нее стояли слезы. Ужасно, что делает с человеком любовь к подобным монстрам. Это не люди. Их как будто похищали на время инопланетяне, что то такое с ними сотворили, превратили в бесчувственные механизмы, после чего вернули на землю, чтобы те разрушали жизнь другим. У них нет ни совести, ни сердца, а рассудок сильно поврежден.

Хоуп боялась, что Финн разыскивает ее по всему Дублину, и Роберт понимал, что это возможно. Чтобы вернуть себе добычу, социопат ни перед чем не остановится. Поэтому даже в магазин поехал Роберт, а Хоуп дала ему размеры своей одежды. Хоуп пока не решила, что ей делать дальше, но понимала, что и в Нью-Йорке, и на Кейп-Коде Финн ее будет искать. Он может немедленно сесть в самолет и ринуться на поиски. А сообщения от него приходили все более отчаянные, они были полны то нежности, то угроз. Упустив из виду свою добычу, социопат — как любой хищник — сходит с ума от желания побыстрее ее вернуть, чтобы мучить дальше. Роберту все это было не впервой. Точно в таком отчаянии пребывала его жена, но в последний раз он уже назад не вернулся. И Роберт желал Хоуп, чтобы этот раз для нее тоже стал последним. Пусть она еще не излечилась от своей любви, все равно назад пути нет, это она поняла. Она едва унесла ноги. Если бы ее не убил Финн, она бы сделала это сама. Это она знала точно. Хоуп помнила, как в ту последнюю ночь ее одолевали мысли о самоубийстве, как, понимая, что продала душу дьяволу, она была готова принять смерть как избавление.

Роберт привозил продукты, так как Хоуп боялась выходить из дому. За ужином он осторожно спросил, не решила ли она, куда отправится дальше. У Хоуп уже появилась одна идея, и она обдумывала ее весь день,

а поскольку в Нью-Йорк или на Кейп-Код ехать было небезопасно, она уже не сомневалась в правильности своего выбора. Ехать в незнакомый город и прятаться — это не для нее. Тем более что никто не знает, как долго Финн будет ее искать. А искушать себя новой встречей с ним ей не хотелось. Всякий раз, как он посылал ей слова любви и звал назад, сердце ее разрывалось, и она плакала. Но Хоуп уже понимала, что, сколько бы он ни уверял ее в своей любви, ей никогда не увидеть того Финна, какого она любила. Маски сорваны навсегда, и те, кто называл его опасным человеком, оказались правы.

Она попросила секретаршу Роберта зарезервировать ей билет в Дели. Это было единственное место, где ей сейчас хотелось быть, она знала, что там снова обретет себя, как уже было однажды. Ей надо было скрыться, но одновременно и прийти в себя. Хоуп продолжала вздрагивать от каждого звонка, и всякий раз, как в замке поворачивался ключ, сердце у нее в груди замирало. Она боялась, что это окажется не Роберт, а Финн.

Ее вылет был намечен на следующий вечер, на третий день после ее бегства. Слушая ее рассказ об индийском ашраме, Роберт подумал, что это неплохой вариант. Он тоже считал, что ей надо уехать как можно дальше. После ее отлета он собирался наведаться в Блэкстон-хаус и вручить Финну предписание покинуть дом. Ему давался месяц на сборы и отъезд, после чего Роберту надлежало по распоряжению Хоуп выставить особняк на продажу. Она больше не желала видеть это место. Здесь все слишком напоминало бы ей о Финне. Эту страницу она решила перевернуть окончательно и больше к ней не возвращаться.

В день своего отлета в Индию она позвонила в Нью-Йорк Марку Вебберу и рассказала о случившемся. Тот спросил, обращалась ли она к Роберту Бартлетту, и она сказала, что живет сейчас у него и что он был к ней необычайно добр. Она не стала говорить, что Роберт оказался тем более полезен, что сам имел за плечами опыт общения с женой-социопаткой. Марк с облегчением узнал, что Хоуп в надежных руках. Она сказала, что возвращается в уже знакомый ей ашрам Шивананды в Ришикеш, и он счел эту идею удачной. Просил непременно звонить ему, и Хоуп обещала.

А потом, вся охваченная дрожью, она позвонила Финну. Ей надо было с ним попрощаться. Надо было поставить точку, улететь не простившись она не могла, ей нужно было ему что то сказать — хотя бы что она его любит и сожалеет, что они больше никогда не увидятся. Это было бы честно. Однако это понятие Финну О’Нилу было неведомо.

– Это из за денег, да? — сразу спросил он.

– Нет. Это из за всего остального, — отвечала Хоуп, чувствуя себя раздавленной. От звука его голоса у нее разрывалось сердце и сразу накатывали воспоминания о том, через что он заставил ее пройти. — Это было неправильно. Я не могла выполнить твои условия. И ты до смерти напугал меня своим новым сюжетом. — Так и было задумано, его цель была заставить ее подчиниться.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. Это же был сюжет для книги, бог ты мой! И ты это прекрасно знала. Да что с тобой такое? В чем, собственно, дело? — Дело было в спасении ее жизни. Хоуп понимала это тогда, понимала и сейчас, когда слышала такой знакомый голос, отрицающий все и вся.

– Это был не просто сюжет, это была угроза, — ответила она, все больше обретая уверенность в себе.

– Тебе лечиться надо! Ты перепугалась, психанула, у тебя глюки! Ты так и кончишь жизнь в психушке! — в очередной раз пригрозил Финн.