По волчьему следу
Шрифт:
Выбранное место вполне удовлетворило его.
Еще один день подошел к концу. Солнце, скользнув на прощанье по верхушкам деревьев, величественно погрузилось в зеленый океан тайги. На безоблачном небе вспыхнули мириады звезд, обещая на завтра солнечный день.
Из трубы надежно срубленной сибирской избы заклубился сизый дымок. Весна еще не полностью утвердила свою власть. И про добрую русскую печь забывать рановато.
Известный в округе охотник-промысловик, розовощекий
Никита погладил цевье и приклад карабина и мечтательно закрыл глаза. Картины сегодняшней охоты ярко запечатлелись в памяти.
В сенях скрипнула дверь и послышалось бряцанье ведер. Вошла худенькая, но изящная женщина. Никита повернулся и приветливо подмигнул ей.
Ане, жене Никиты, было под тридцать, но более восемнадцати ей никто не давал. Стройная, миниатюрная, как у школьницы-старшеклассницы, фигурка и милое, почти детское, личико с курносым носиком сильно молодили ее. А великолепная русая коса, опускавшаяся до пояса, лишь подчеркивала ее молодость и очарование.
— Видала? — не без гордости спросил Никита.
— Что? — не поняла Аня.
— Там, в углу, — он ткнул стволом карабина в сторону рюкзака у дверей.
Аня присела и извлекла на свет божий двух крупных зайцев.
— Ну, как?
— Молодец, — похвалила Аня, впрочем, без особой радости. Никита только сейчас заметил следы печали на ее лице.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Случилось… Дед Антон приходил. Волк опять объявился, — Аня сняла платок и тряхнула головой.
Никита нахмурил брови. Он сразу понял, о каком волке идет речь.
— М-да… А Санька-то, балабол, хвастался, что хлопнул его под Новый год еще.
— А ты меньше слушай этого Санька. У него язык как помело, будто сам не знаешь. Рассказать он что угодно может, — Аня прошла в комнату и села на видавший виды диван. — Вот если бы он шкуру его принес, тогда другое дело. А так… — она махнула рукой.
Пальцы Никиты нервно постукивали по затвору карабина.
— И что на этот раз натворил упырь?
— Ой, — на лице Ани отразились жалость и сострадание. — Кобылу с жеребенком зарезал. На луг их дед Антон выводил. Там их волк и…
— Дуньку? Как же он справился с кобылой-то? Иль не один был?
— Один. Дунька стреноженной была. Может, потому и справился.
— Дела… Да и Антон тоже хорош. Старый хрыч. Додумался, лошадь одну у самого леса оставить. Чего он хотел-то? Он, можно сказать, на блюдечке их преподнес серому.
— Думал, наверное, что его и вправду Санька подстрелил. Он ведь с тех пор и не появлялся в наших краях. — Аня пожала плечами.
— А может, это не тот волк?
— Нет, —
Никита кивнул, вспомнив отличительный признак серого убийцы. След пули, пущенной им осенью прошлого года.
— Кобылу, значит, и жеребенка, — задумчиво произнёс Никита. — Совсем оборзел, разбойник. С каждым днем все наглей становится, убью гада!
Аня недоверчиво усмехнулась.
— Было бы так просто, давно убили бы. А то ведь сколько раз ходили — все без толку. Сам-то сколько раз пробовал!
— Убью! — грозно процедил сквозь зубы Никита, — Сказал — убью, значит — убью!
Он с силой врезал кулаком по столу.
Строгая, но хорошо знающая свои обязанности гувернантка Татьяна Матвеевна, еще с вечера отпросилась на проводы в армию к внучатому племяннику, и завтрак Женя приготовила сама.
Косте пришлось ответить на несколько звонков от сослуживцев, прежде чем он отправился на кухню, где уже начинала терять терпение супруга. На шее отца восседала Иришка и, закрыв ему глаза ладошками, весело указывала дорогу:
— Налево, направо, прямо, осторожнее.
Настроение у всех было на высоте.
— Чай, кофе, какао? — поинтересовалась Женя, когда все, немного успокоившись, расселись по местам.
— Кофе, — подумав, ответил Костя.
— А мне какао, — пропищала Иришка. — Кофе вредно, — обращаясь к отцу, наставительно добавила она.
Константин, не найдя, что ответить, неопределенно пожал плечами.
— Яйца курицу не учат, — ответила за него Женя, наливая себе и мужу по чашечке ароматного напитка.
Девочка продемонстрировала всем язычок и едва увернулась от шутливого подзатыльника папы. Придвинув себе какао, она, как ни в чем не бывало, уставилась на родителей невинными глазками.
— Мам, дай мне сыру!
Константин потрепал дочку по голове.
— Бесенок ты наш!
— А мне сегодня приснился сон, что мы все летим на воздушном шаре прямо на солнце, — затараторил бесенок, — а потом начался сильный ветер, и мы чуть не разбились… я очень плакала.
У девочки и в самом деле был такой вид, точно она вот-вот расплачется.
— Ну, вот еще глупости какие, — начала успокаивать ее мама, — Мало ли что приснилось. Сон — он и в Африке сон. Лучше вот — кушай.
Девочка приняла от мамы требуемый бутерброд с сыром и широко улыбнулась:
— А мы сегодня пойдем гулять?
— Конечно, пойдем, — Костя нежно щелкнул ее по носу. — Сегодня мы весь день будем гулять. До самого вечера!
— И в зоопарк пойдем? — девочка вся подалась вперед.
— Обязательно.
Иришка захлопала в ладоши. Константин взял руку Жени, лежащую на столе, и крепко сжал ее.