По воле твоей. Всеволод Большое Гнездо
Шрифт:
Глеб Святославич пожал плечами, по-прежнему ничего не говоря. Усмехнулся. Эта усмешка вывела из себя молодого Владимира.
— Смеешься, собака? — закричал он, хватаясь за меч и наступая на Святославича. Тот, невооруженный, попятился, уронил скамью, рукой слепо шарил, стараясь нащупать оружие, не отводил от князя Владимира глаз. Немой, находившийся немного сбоку, сразу выдвинулся вперед, вопросительно взглянул на Всеволода — не знал, как поступить. Всеволод повысил голос:
— Остынь, остынь, князь Владимир! Раньше надо было горячиться! Теперь, когда бой
Князь Владимир медленно остывал, так и не вынув меча из ножен.
— Давно не видались, князь Всеволод Юрьевич, — сказал наконец Глеб, и Всеволод снова услышал, как удивительно похож его голос на голос отца: такой же, будто надтреснутый, как и у князя Святослава.
— Как здоровье родителя твоего? — спросил Всеволод. — Не болеет князь Святослав-то?
Глеб снова усмехнулся.
— Твоя взяла, князь Всеволод. Мне теперь — что? Прикажешь обратно к отцу ехать, в Киев?
— Зачем в Киев ехать? Далеко. — Всеволод постарался усмехнуться еще небрежнее Глеба. — Ты у меня погостишь. Заодно посмотришь, как мы, залешане, лапотники, живем. Согласен?
Усмешка на устах князя Глеба съежилась, пропала совсем.
— Тебе, князь Всеволод, моего согласия и не надо. В плен меня берешь?
— А хоть бы и так. Ты не спрашивай, — сказал Всеволод. — Лучше закусим чем Бог послал. Что тут у тебя?
И сел к столу. Немой придвинулся к стене, прислонился, застыл. Хоть до утра так простоит — не шелохнется. Вслед за великим князем подсели и Глебовичи — каждый стараясь держаться подальше от Святославича.
— Эй, Фимья! — негромко позвал Глеб.
Возле дальней лежанки колыхнулась и откинулась занавесь, появилась невысокая полная девушка, необыкновенно красивая лицом. Поклонилась легко, несмотря на полноту. Смотрела без смущения. Старшие Глебовичи снисходительно улыбались, хмыкали. Князь Владимир смотрел на девушку молча.
— Поди скажи там, пусть подадут чего, — начал Глеб, но девушка, не слушая его, подошла к князю Владимиру и поклонилась ему отдельно от всех.
— Здравствуй, княжич, — сказала она, глядя своими глазищами на Владимира. — Не чаяла тебя так скоро видеть. Радость-то какая.
Владимир дернулся, хотел вскочить, но не вскочил.
— Ты тут… тут… с ним, значит, да? — с трудом выговорил он, глядя на девушку и тыча пальцем в сторону князя Глеба. — Обрадовалась, да?
— Тебе обрадовалась, княжич, — пела красавица. — Прости меня, глупую.
Князь Владимир все дергался, пыхтел. Не то хотел наброситься на девушку с кулаками, не то раздумывал, бросая огненные взгляды на Глеба — не кинуться ли на соперника. Немой у стены пошевелился.
— Ну, будет! — хлопнув ладонью по столу, объявил Всеволод. В присутствии этой девушки ему почему-то захотелось, чтобы она знала, кто здесь главный. — Ты, милая, ступай. Пусть принесут чего-нибудь да готовят на всю дружину. Мы, князь Владимир, у тебя переночуем, а завтра тронемся.
Красавица уплыла. Некоторое время сидели молча, брали со стола кто что хочет. Всеволод углядел копченый язык, взял кусочек, пожевал. Постепенно
Князь Владимир встал из-за стола.
— Я, князь, пойду, схожу. Мне… мне с тысяцким надо поговорить. — Лицо князя Владимира выразило сильное желание найти тысяцкого и поговорить с ним.
— А, вот и хорошо. Поди, князь Владимир, — сказал Всеволод. — Да не сочти за труд, скажи воеводе — пусть людей на ночь располагает. Пленных тоже надо устроить. Найдешь тысяцкого — скажи, пусть помещение какое-нибудь приготовят для пленных. Ну, посчитайте, сколько их там. Потом воеводе же скажи, чтоб послал кого-нибудь за нашим обозом — чтоб к вечеру здесь были. Да пусть насчет охраны распорядится. И последи, чтобы оружие, что мы взяли, во дворе не валялось. Потом, как все устроите, скажи воеводе, что жду его здесь. И сам с ним возвращайся.
Слушая наказы, Владимир, кажется, порывался что-то сказать, но так ничего и не сказал. Поклонился, ушел.
— Негоже нам, князья, за столом в оружии сидеть. Давайте мечи ваши, а Немой за ними присмотрит, — сказал великий князь. Оба Глебовича заторопились, снимая мечи с поясов, отстегивая нагрудники. Немой принимал оружие. Глеб тоже протянул ему свой меч.
— Ничего больше нет у тебя, князь Глеб? — спросил Всеволод. — Я это к тому говорю, чтоб тебе какая мысль в голову не пришла. Если имеешь надежду — лучше оставь.
Глеб нахмурился, нехотя сунул руку под стол и, вынув оттуда длинный нож в ножнах, подал Немому.
— Вот так-то лучше. Не бойся, князь Глеб, я тебе сейчас не враг, за столом-то. Сегодня отдохнем. И вы, князья, сегодня не сердитесь на него. Эх, если бы нам всем почаще за дружеским столом встречаться, на пирах душу отводить — и земля бы Русская спокойней жила. Далеко князь Роман-то? — вдруг быстро спросил Всеволод, в упор поглядев на Глеба. Тот вздрогнул, поперхнулся. — Отвечай, когда спрашиваю!
— У себя он, в Рязани… Сказал — в Рязань пойдет, — растерянно говорил Глеб.
— Давно ушел?
— Давно… дней семь…
— Сюда не собирался? Знали вы, что Глебовичи ко мне поехали помощи просить?
— Он сказал… что ты, княже, не осмелишься помощь им дать, когда узнаешь, что я здесь, — краснея, выговорил Глеб. И уже без усмешки, испуганно поглядел на великого князя, словно только что начал понимать, что с ним, сыном князя Святослава, произошло.
— А-а-а. Вот за кого князь Роман спрятался, — зло сказал Всеволод. — Тебя князь Святослав сюда отправил?
Глеб кивнул.
— Вот она, ваша порода Ольгова. В дружбе клянетесь, а в сапоге ножи прячете! — Всеволод почувствовал знакомый удушающий гнев. — Ладно, князь Глеб. Только вы не по себе дерево задумали срубить. Я это еще отцу твоему, лису старому, в глаза скажу. На лбу ему напишу — вот этим! — В руке у Всеволода сверкнул нож, такой же засапожник, как и у Глеба. — Вот что с вами будет! — крикнул Всеволод и с размаху воткнул лезвие в стол.
Тяжело дышал, старался успокоиться. Глеб, Игорь и Ярополк сидели притихшие, даже жевать перестали.