По законам гламура
Шрифт:
— Какой мерзавец! — воскликнул Леонид Ильич, забирая у меня диск и кассету. — Но тогда получается, что я его сообщник? Теперь же уголовное дело заведут!
— Бросьте! — отмахнулась я. — Никакого дела не будет, потому что Тумасяну такая реклама совсем не нужна! Так что обойдется и этот подонок без уголовного преследования!
— А диск? — задумчиво сказал Светлов, покачав в руках диск. — Сергей после всей открывшейся информации конченый человек! Ему никто не то что руки не подаст, в его сторону никто даже не плюнет! От него, как от зачумленного, будут бегать! Но лучше
— А кто вам сказал, что я собираюсь оставить его без наказания? Я дала ему слово, что уголовного дела не будет, а вот насчет всего остального?.. Нет уж! Пусть его бизнес развалится, а он помучается! Это будет справедливо! Скажите, Леонид Ильич! Ну, ладно я, которая живьем Глаху никогда в жизни не видела, но вы-то! Как вы не смогли понять, что это не она!
— А я ее видел? — удивился Светлов. — В гостинице она из номера не выходила, а в театре она в зале сидела, а я за кулисами как белка в колесе крутился! Где нам пересечься было? И потом, она в Москве в последнее время мало выступала. Неохота организаторам концертов после окончания ее выступления за всякой швалью мусор собирать и мебель чинить. Ее же аудитория — сплошь отморозки с одной извилиной в голове, которые накурятся всякой дряни, нальются пивом и идут ее слушать, а на самом деле — в проходах и на креслах прыгать, орать во весь голос и дергаться, как припадочные.
— Да! — согласилась я. — Пример для подражания она была не самый лучший. Вы все это, — я кивнула на диск и кассету, — в сейф уберите! У вас же в номере он есть?
Светлов встал, подошел к сейфу и начал там возиться, а я тем временем, пошарив под столешницей, нашла свой «жучок» и положила его в карман. Светлов же, убрав свои «драгоценности», вернулся ко мне и спросил:
— Таня! И вы так просто отдали мне эти вещи? Вы представляете себе, сколько стоит такая «бомбочка»? Тут не только на операцию для Софочки, но и ее детям хватит!
— Не представляю, — улыбнулась я. — Но у меня будет к вам одна просьба.
— Все, что в моих силах! — с готовностью заверил меня Светлов.
— Тогда помогите Ольге выпустить потом диски с записями Глахи — авторские права по вступлении в наследство будут у нее, — попросила я.
— Так она их отбила у Сергея? — воскликнул Леонид Ильич.
— Я посоветовала ей хорошего адвоката, — объяснила я.
— Ну, тогда на Сергее можно ставить большой и жирный крест! — с нескрываемым удовольствием сказал Леонид Ильич.
— Заключите с ней договор, оговорите свои проценты, и вперед! — продолжила я. — Думаю, что необходимые для этого связи у вас есть.
— Конечно-конечно! — заверил меня Светлов. — Больше никаких просьб у вас ко мне не будет? — спросил он.
— Нет! Это все! — сказала я.
— А вы сегодня уже уходите отсюда? — спросил он.
— Да нет! Задержусь до понедельника для вящего спокойствия спонсоров, да и интересно мне, чем этот конкурс закончится, — ответила я.
— Значит, и на конкурсе будете? — уточнил Светлов.
— Буду! — пообещала я. — Теперь мне уже самой любопытно, кто победит.
— Это замечательно! И тогда вы увидите, что старый Лазарь Лихт
— Что вы задумали? — насторожилась я.
— Увидите! — таинственно усмехнулся Светлов, и я вышла от него в полном недоумении.
Спустившись на четвертый этаж, где уже не было охранника, я своим ключом открыла дверь в номер Евгения и сняла камеру наблюдения — она мне там была уже не нужна, а вот другие три — в коридоре и у Полины с Иваном — я решила на всякий случай оставить на своих местах — мало ли что?
Вольготно расположившись в кресле, я закурила, включила телевизор и расслабилась, решая, чем бы мне себя занять, а то не привыкла я как-то бездельничать. Тут раздался телефонный звонок, и я очень удивилась — в моей комнате стационарный телефон не звонил ни разу. Сняв трубку, я услышала приятный мужской голос, который спросил:
— Татьяна Александровна Иванова?
— Да! Это я, — недоуменно ответила я.
— Вас Гаврилов беспокоит. Я тут сейчас у Тумасяна. Он мне кое-что рассказал, и я приглашаю вас в любой из своих магазинов, чтобы вы совершенно бесплатно выбрали любое понравившееся вам платье на свой вкус. А еще тут рядом со мной Краснов, наш местный цирюльник, — насмешливо произнес он. — Так он приглашает вас в свой салон, чтобы вы тоже совершенно бесплатно могли заняться собой.
«Понятно! — подумала я. — Это Тумасян нажал на них, чтобы они тоже в этом деле поучаствовали, а то все нервничали, деньги тратили, а они святые, что ли?»
— С удовольствием принимаю ваши приглашения, — ответила я. — Поеду прямо сейчас, — и, положив трубку, радостно рассмеялась: — Ну вот и занятие нашлось!
Переезжая из одного магазина в другой, где обо мне все были предупреждены, я азартно копалась в тряпках — самое любимое женское занятие. Перемерив все, что только подходило мне по размеру, я выбрала очень дорогой и роскошный розовый костюм, который аккуратно положила на заднее сиденье, и поехала в гостиницу.
Поднявшись к себе, я бережно повесила новый костюм в шкаф и посмотрела запись на мониторах. Жизнь в «Туристе» шла своим чередом и никаких неприятных сюрпризов мне не преподнесла.
В ресторане за столиком конкурсантов теперь сидели только Иван с Полиной, величественная Сереброва милостиво мне улыбнулась, а Вероника дружески кивнула. Светлов встретил меня хитрым взглядом и, как я ни уговаривала его сказать мне, что он затеял, так и не раскололся. Отловив после ужина Пашьяна, я спросила его:
— Ну, Арам Хачатурович, а что вы сделали со своими пленниками?
— Мелюзге еще раз надавали по шее и предупредили, чтобы они мимо гостиницы даже проходить не смели, а остальных увезли. Вы были правы, нечего самим руки пачкать, когда «крыша» есть. Пусть они свои деньги отрабатывают! А список этих придурков вот! — сказал он и протянул мне лист, на котором было аж шестнадцать фамилий.
— И вся эта история закончилась к вящему удовлетворению всех заинтересованных сторон, — подытожила я. — Надеюсь все-таки, что обойдется без трупов, а то не хотелось бы мне милиции жизнь осложнять.