Победа ускользает

Мошков Кирилл

Капитан широко и добродушно улыбнулся.

– Пааспортаа наам нетуу, -- пояснил он.
– - Уусимаа не признавает пааспортный системма.

– Гм.
– - Охранник подобрался.
– - И как вы собираетесь соблюдать паспортный режим Космопорта?

Капитан улыбнулся еще шире и добродушней.

– Наам пойдет вся вместе, -- пояснил он.
– - Я буудет показаал экипажа лист с визами и моя капитанска лицензияа.

С этими словами он расстегнул на боку второй накладной карман-планшет, симметричный тому, из которого торчал кабель модема, и извлек оттуда залитый в дорогую "невидимую" полимерную пленку лист чего-то чрезвычайно плотного, внушительного и ослепительно красивого, исписанного фиолетовыми чернилами мало того что от руки -- кажется, даже кисточкой или фигурным пером, и украшенного полудюжиной разноцветных рельефных печатей с изображением толстых, упитанных орлов, львов и лошадей. Все это было, разумеется, на финском языке, так что

охранник разобрал (не без труда, поскольку писавший обладал каким-то очень заковыристым почерком) опять-таки только имя Pekka Joulupukki, но зато в самом низу документа под пленку была закатана самая обыкновенная конфедератская синяя пластиковая карточка капитанской лицензии, с характерными конфедератскими полумесяцем и сорока девятью звездами. С чувством огромного облегчения охранник протянул руку через окно рубки к своему терминалу, вытянул на длинном витом шнуре допотопный (потому что какой же еще мог быть на этом самом зачуханном посту Космопорта, подумал он с внезапной обидой) ручной сканер и навел его на карточку. Сканер мигнул, охранник перевел взгляд на монитор и увидел там сотни раз виденные им строчки расшифровки стандартной федеральной лицензии, а над монитором в воздухе нарисовалось и стало гаснуть зеленое голографическое OK.

Придраться было не к чему, но охранник все медлил: масленые ухмылки уехавших портовых властей не давали ему покоя. Видимо, капитан понял это и улыбнулся совсем уж широко и до предела добродушно. Его левая ручища нырнула в карман пузырястых красных шерстяных штанов и вернулась с полусжатыми пальцами, которые немедленно устремились к левой руке охранника. При этом шкипер (видимо, опытный в такого рода делах) повернулся так, что совершенно закрыл происходящее от видеокамеры у шлюза, а голова охранника закрыла происходящее от камеры над рубкой. Через секунду золотая монета в десять империалов нырнула в карман скафандра сержанта, и тот удовлетворенно отступил в рубку, вернув капитану его "экипажа лист".

Тогда шкипер Йоулупукки повернулся к шлюзу и сказал в один из своих мультикомов:

– Kyllд.

Из шлюза послышался шум шагов, затем повисла секундная пауза, и в шлюзе дружно и ритмично затопали.

Охранник вытаращил глаза.

В шлюзе показался первый член экипажа -- тот, которого охранник уже видел, суперкарго (лысый, но нестарый мужчина со странно давящим взглядом слегка сонных, навыкате, глаз). Не глядя на охранника, он старательно вскидывал колени в каком-то причудливом церемониальном шаге и вполголоса командовал:

– Yksi! Kaksi! Yksi, kaksi, kolme, neljд! Yksi! Kaksi!

Вслед за ним длинной колонной вышагивали в затылок друг другу остальные тринадцать членов экипажа мусоровоза 947-10 -- впереди семь мужчин, из них трое явных "иммигрантов, на финнов не похожих" (два монголоида, один негроид), за ними -- шесть "Пекка Йоулупукки-женщин". Все они глядели строго перед собой, игнорируя охранника; у всех на левом плече висело по вещмешку, лямку которого все они придерживали левой рукой. Они были очень разного возраста, от подростков до стариков, но выглядели единой сплоченной командой, хотя одеты были кто во что горазд, едва ли не с большей яркостью и пестротой, чем сам шкипер Пекка Йоулупукки.

Охранник смотрел на старательно топающую колонну, вытаращив глаза и раскрыв рот. Забытый в руке сканер вывалился, стукнулся о бортик рубки и повис, подпрыгивая на витом шнуре. Четырнадцать Йоулупукки, высоко вскидывая колени и громко топая, прошагали мимо поста, вышли в транспортный коридор под мерный счет суперкарго и, повинуясь его неразборчивой команде, замаршировали на месте, ожидая капитана.

– До свидааньяа, -- благосклонно сказал капитан охраннику и широко зашагал вслед колонне. Не в силах закрыть рот, сержант смотрел ему вслед. Дошагав до замыкающей колонну рослой девицы, капитан обернулся и вытянул в сторону шлюза ручищу с зажатым в ней пультом дистанционного управления. Шлюз мусоровоза с четким шлепком захлопнулся. Капитан повернулся и с энтузиазмом принялся вскидывать ножищи вместе со всей колонной; от его топанья под ногами у сержанта ощутимо затряслось перекрытие. Вновь послышался мерный счет суперкарго, колонна зашагала, вытягиваясь, и свернула в транспортный коридор, постепенно исчезая. Последним, вскидывая колоннообразные ноги, за углом скрылся капитан. Отдаленный мерный топот стал затихать и вскоре пропал вдали.

Только тут охранник перевел дух и заставил себя закрыть рот. За пять лет службы в Космопорте такого он еще не видел.

Он вернулся в рубку поста и сел на высокий крутящийся стул, втягивая за шнур забытый снаружи сканер.

– Во ведь цирк, -- произнес он наконец.
– - Во клоуны.

Он сунул руку в карман, вытащил монету и тщательно осмотрел. Деньги были настоящие. Десять империалов чеканки Роберта V, 3499 года. Как известно, в соответствии с основополагающим финансовым принципом Империи, любые галактические наличные деньги, напечатанные или отчеканенные после воцарения первого Пантократора,

действительны и обязательны к приему и обмену вечно и имеют твердый эквивалент в нынешних имперских марках, незначительно колеблющийся от столетия к столетию. Золотой в десять империалов на настоящий момент равнялся четверти цехина, или восьмой части гинеи, или пятистам старых серебряных марок, или пятистам пятидесяти старых бумажных марок, или одному старому серебряному цехину, или десяти старым бумажным цехинам (этих сержант, впрочем, никогда в жизни не видел), или же, наконец, пятидесяти нынешним имперским маркам, неважно, металлическим, безналичным или бумажным, которые при нужде могут быть обменены, скажем, на сто пятьдесят земных долларов или семьдесят пять марок Телема. Это была честная, полновесная, по соображению обстоятельств вполне заслуженная взятка, так что сержант с удовольствием уложил монету в соответствующее отделение своего бумажника, для извлечения и последующего запрятывания которого ему пришлось отстегнуть шлем и раскрыть ворот скафандра, и даже сразу придумал этим деньгам некое применение, что вполне примирило его с экзотичностью обстоятельств, приведших к пополнению его кошелька. Охранник бросил взгляд на выход в коридор, где несколько минут назад исчезли марширующие Йоулупукки, и расхохотался, вспомнив, как комично взбрасывал свои ножищи гигант-капитан.

– А ведь рассказать ребятам -- не поверят, -- сказал он наконец.
– - На видео таких клоунов снимать.

И он пожалел, что до сих пор не завел знакомых в том отделе Управления Сброс-Терминала, который контролирует видеонаблюдение за всеми постами охраны причалов -- а то можно было бы попросить скинуть себе то, что зафиксировали камеры над его головой и над шлюзом.

* * *

В половине десятого утра транспортный коридор у двадцатого причала четвертого пирса был пуст: кроме мусоровоза с Уусимаа, больше ни одного корабля у причала не было. Пятнадцать странных личностей, именовавших себя Пекка Йоулупукки, дотопали строем до остановки пассажирского буса и здесь внезапно рассыпались полукругом, внутри которого оказались двое "иммигрантов, непохожих на финнов" -- пожилой негроид и пожилой монголоид. Один из Йоулупукки, невысокий, коротко стриженый блондин, вызвал к остановке бус. Еще один, столь же коротко стриженый брюнет, взял у капитана один из мультикомов и принялся набирать длинные номера со сложными префиксами и постфиксами, меняя каналы и переходя от одной телефонной компании к другой. Третий -- точнее, третья, та самая высокая девушка, что замыкала строй -- извлекла из своего вещмешка два устройства в глухих металлических чехлах и стала водить одним из устройств вокруг себя, внимательно слушая сигналы в наушниках, подсоединенных ко второму устройству. Спустя тридцать секунд она доложила капитану (надо заметить, без малейшего финского акцента):

– Кругом чисто, коридор не контролируется.

В ту же секунду ждавший этого сообщения коротко стриженый брюнет набрал последний номер и, быстро отойдя на несколько шагов в сторону, торопливо заговорил с кем-то вполголоса -- опять же, заметим, без какого бы то ни было акцента. До стоявших полукругом донеслось:

– Марк, старина, ты получил письмо? Отлично. Твое решение? Я так и думал. Да, я подтверждаю. Да, ты будешь иметь эксклюзив -- если хочешь, даже до основной пресс-конференции. Давай условимся: это будет не брифинг, пусть задают вопросы после сообщения -- дадим минут пятнадцать для вопросов. Учти, я даю тебе эксклюзив, чтобы тобой прикрыться. Это ведь будет прямой эфир? Отлично. Да, ты меня понял. Да, старина. Место? Отлично, я знаю. Да. Время? М-м... да, мы постараемся успеть. В крайнем случае накидывай четверть часа резервных. Ты меня знаешь, я отвечаю своим именем. Да, старина. Договорились. На связи.

Он повернулся к блондину и сказал:

– Пресс-центр Первого Восточного университета имени Люгера. Уже аккредитовалось порядка ста сорока масс-медиа. Ожидается до трехсот. Аккредитация продолжается до самого начала мероприятия. Начало в пятнадцать.

Блондин глянул на часы и перевел взгляд на капитана:

– Пять с половиной часов. Должны успеть.

Капитан молча кивнул.

Блондин перевел глаза на брюнета.

– Ты в нем уверен?

– В Марке? Абсолютно. Он мой однокурсник и не меньше моего копал против них. И он -- имя. Куда более известен, чем я. Ему есть чем рисковать.

– Бус идет, -- подала голос одна из "Пекка Йоулупукки-женщин".

Сверху к остановке бесшумно опустилась кабина буса. "Йоулупукки" стали быстро втягиваться внутрь, заботливо введя в кабину двух пожилых "иммигрантов". Их усадили у прохода, между двумя молодыми "Пекками", усевшимися у окон. Прямо перед ними посреди прохода встал суперкарго с давящим взглядом и внимательно посмотрел сначала на одного, потом на другого. Те окостенели, будто впали в ступор.

Последними на платформе остановки оказались брюнет, блондин и капитан. Брюнет слегка хлопнул капитана по плечу, для чего ему пришлось поднять руку выше своей головы.