Победи мой страх
Шрифт:
– Ты плачешь?
– Нет. Дай повязку. – Завязав глаза обратно, поднялась. – Всё. Я надышалась. Идём.
– Куда?!
– Работать. Если ты захотел прохлаждаться, то у меня даже несмотря на временный недуг обязанностей выше крыши. Раз ты меня никуда не выпускаешь без своего надзора, поедешь со мной в Парголово. Никогда помощником директора не работал?
Дмитрий Леонидович некоторое время молчал, а потом я в его голосе почувствовала улыбку:
– Было дело. Очень давно, правда, но под твоим началом не грех вспомнить.
Громко цокнув, возвела глаза к небу, но вспомнила,
– Раз не грех, идём! Смета не ждёт. Блокнот есть?
– Да, Яна Васильевна.
Игнорируя насмешливый тон Зверева, нащупала его локоть и деловито потянула в сторону… Как оказалось, не ту, в которую требовалось. Дмитрий развернул меня обратно.
–И что мне записывать?
– Будешь мерить помещение вдоль и поперёк. Остановимся пока на сауне. Я планирую её расчистить, на стены повесить зеркала и…
– Боже, какое коварство. Я эту сауну полгода ждал.
– Теперь она моя. Не надо было продавать, раз ждал.
– Иногда, чтобы получить желаемое, нужно расстаться с чем-то…
Толстый намёк и хриплый баритон сделали своё дело. Руки покрылись мурашками, и я лишний раз порадовалась, что платье на мне с длинными рукавами.
Поездка в машине заняла немного времени. То ли пробок не было, то ли я так загрузилась странной заявочкой миллиардера, но дороги практически не почувствовала.
– Приехали, босс. Прошу…
Глава 4
POV
Дмитрий Зверев
– Приехали, босс. Прошу…
Мой игривый шёпот танцовщицей был встречен со всей строгостью.
Яна чувствительно ущипнула меня повыше локтя. Я даже зашипел от неожиданности.
– Дементьева!
– Зверев, – перебила меня бестия, замораживая поворотом головы и чёрной повязкой на глазах. – Я тебе, конечно, признательна, что ты не отказал своему сыну в просьбе присматривать за мной, но не перегибай палку. Мы с тобой не друзья… И не чужие люди – заново познакомиться не получится. Так что засунь свой энтузиазм и кобелиный настрой до первой течной сучки. Даже такой дуре, как я – вляпаться в тебя два раза – достаточно, чтобы больше не вестись ни на улыбки, которых, благо, сейчас не вижу, ни на обещания.
– Яна… Только скажи, что…
– Идём работать! – Прорычала Дементьева, перебивая меня на полуслове.
Она не готова слушать меня. Тут, помимо обещаний, даже поступки будут восприниматься в штыки. Стоит вспомнить, с каким хмурым выражением лица Дементьева ела пирожки… Только солнце оказалось способным вызвать на губах рыжика улыбку.
«Эх… как жаль, что я не могу вернуть ей зрение… Заплатил бы любые деньги! Пожертвовал бы всем, кроме здоровья сына и внука!»
– Идём, – согласно кивнул, тут же поморщившись, потому как никто моего кивка не увидел.
Яна достала на ощупь ключи и протянула их.
– Открывай. Рабочих я распустила ещё когда собирала вещи в Израиль, поэтому осторожно. Они успели только вывезти мебель и посрывать полы.
– И чем тебе плиточный кафель не угодил?
– В танцевальной школе
– Почему вальса? – Поинтересовался я, открывая дверь и помогая директору студии «DIVA» попасть внутрь.
Дементьева вдруг улыбнулась:
– А почему ты продаёшь спорткары, а не какие-нибудь минивэны? О престиже или о спросе не заливай.
– Ну… тогда потому, что люблю спорткары. Изначально взялся за это, когда-то проигрышное дело, из-за собственного желания.
– Вот и ответ.
Улыбка Яны творила со мной что-то невероятное. Дыхание то прерывалось, то учащалось. В горле пересохло. Хотелось вытянуть руку и коснуться танцовщицы, которая меня всегда поражала гибкостью и утончённостью своего тела. Дементьева была создана для танцев! Она правильно поступила, когда сделала выбор в пользу своей профессии. И пусть я скептично отнёсся, когда девушка оправилась от потери нашего ребёнка и поступила в институт на хореографа, но облегчил Яне жизнь, как только мог. Да – тайно, но помог ей устроиться на бюджетной основе… выбил для неё стипендию… и академическую, и повышенную социальную… подрядился меценатом в её долбанный ВУЗ. Я делал всё это не для неё – для себя. Но даже это не помогло мне очистить совесть.
«Мне кажется, что даже прощение самой Яны, будь оно сказано мне сейчас, не позволит простить самого себя».
Дементьева говорила о теории «вляпываться в дермового человека»… она касалась не только рыжика. Прежде чем она вляпалась в меня, я только отошёл от третьей неудачной попытки отношений.
«Дебил… – оборачиваясь назад в прошлое, с горькой усмешкой покачал головой. – Как только мог сравнять юную девочку с прожжённой охотницей за чужим состоянием?! Наверное, меня собственная похоть, которую я испытал, едва увидел девочку в белом платье, выморозила мои мозги окончательно, срывая стоп-краны. Этому нет прощения и оправданий!»
– Чего замер? – Вернула меня из размышлений дива. – Веди в банкетный зал. Надо посчитать, сколько закупать зеркал…
Следующий час эта маленькая, рыжая бестия меня просто загоняла. Мы меряли буквально всё. Поразило меня то, что Дементьева, как заправской бригадир, из сумочки достала рулетку и с гордой ухмылкой вручила её мне.
Я, конечно, знал, что в женских сумочках приличная галактическая воронка, из которой даже велосипед можно достать, но такая подготовленность явно говорила о том, что Рыжик запланировала эту поездку давно. Видимо, моё решение отдохнуть просто сыграло женщине на руку.
Когда мы зашли в малый зал, где раньше были кабинки для приватных посиделок, а теперь лишь чистая комната, без перегородок, Дементьева блаженно улыбнулась:
– Тут будут проходить занятия…
Столько счастья было в этих четырёх словах!
Дементьева и сама преобразилась, представляя будущую студию танцев. В её владении уже имелось три – одна в центре Питера, вторая – в Голливуде, третья – в Озерках. Как раз последней заведовала Вика, которая недавно расправилась со своим маньяком и теперь донимала меня требованиями – вернуть её работодательницу-партнёршу, но я игнорировал Ташкевич так же успешно, как и собственного сына.