Победит лишь один
Шрифт:
– Черт побери, – по-русски выругался он, – я хочу тебя, но не так. Не когда ты расстроена и плачешь.
Кэролайн вздохнула, уловив лишь три слова. Он хочет ее. По-прежнему хочет. Внутри нее боролись противоположные чувства. Что-то ломалось внутри нее, она изменялась, медленно, но верно. И это было связано с Романом, с пониманием того, что между ними все еще существуют чувства…
Роман опустил руки Кэролайн на плечи и легонько сжал их.
– Ты можешь рассказать, что случилось? – Его голос был почти нежным.
Кэролайн замешкалась. Если она расскажет,
– Мой отец болен, – наконец произнесла она.
– Тогда ты должна ехать к нему.
Ее глаза вновь наполнились слезами. Заботу в его взгляде сложно было вынести. Кэролайн по-прежнему пыталась спасти семью. Неужели Роман хотел помочь ей несмотря ни на что?
– Это не обязательно. – Как объяснить ему, не выдавая всей правды? – Это хроническое. И хотя ему не становится лучше, хуже ему тоже не будет. Он проживет еще долго, но это просто… тяжело.
– Поэтому он уволился?
– Да, ему пришлось. Он не был в состоянии работать дальше.
– Мне жаль, Кэролайн.
– Ты прав: не все его решения относительно «Салливан» были верны, но мы не знали тогда, что он болен. Я пытаюсь все восстановить, но скоро это будет не важно, правда? – Кэролайн улыбнулась, хотя губы ее дрожали. – Ты сделаешь то, что планируешь, и с «Салливан» будет покончено.
Роман вновь обнял ее. Кэролайн молча обвила руками его талию и вдыхала его аромат: аромат соленой воды и солнца, такой живой и приятный. Она была рада, что Роман сейчас рядом с ней.
– Ты так быстро не сдашься, – начал Роман. – Что случилось с намерением победить меня в моей же игре?
Кэролайн вздохнула. Конечно, она хотела спасти свою семью, но не такой высокой ценой. Для чего она это делает? Она всегда считала, что ради семьи, ради себя самой, а теперь ради Райана. Но если компания развалится, что она на самом деле потеряет? По сравнению с отцом, мужем, мужчиной, которого она полюбила раз и навсегда, «Салливан» – ничто. Пока у нее есть Райан, больше ничего не нужно. Может, настало время разрубить цепи прошлого и разрешить себе плыть по течению?
– Я устала, Роман. «Салливан» стоила мне слишком много за эти годы. Может, самое время кому-то другому взять на себя обязанности? Вместо того чтобы разрушить все, ты мог бы оставить компанию, не закрывать самые успешные супермаркеты.
Какое-то время Роман молчал, и Кэролайн задумалась, расслышал ли он ее фразу. Но тут он ответил:
– Ты говоришь так, потому что расстроена. Пройдет час, и ты вновь начнешь борьбу. «Салливан» в твоей крови.
– Хотелось бы, чтобы это было не так, – откликнулась Кэролайн, в душе понимая, что Роман прав.
Но в кои-то веки ей хотелось освободиться от этого бремени. Она так много сделала, так отчаянно боролась, но проблем становилось все больше. Кэролайн чувствовала себя Сизифом, обреченным катить свой камень на чертову гору, чтобы потом наблюдать, как он скатывается вниз.
В жизни должно быть что-то лучше этого, что-то более важное. Кэролайн чувствовала, как бьется сердце Романа, его
Любовь. Семья. Радость.
Она поняла, что за беспокойство мучило ее: она по-прежнему любила Романа. Это открытие поразило ее. Она всегда любила этого человека, но смогла предать его, предала их обоих. Она разрушила то, что он чувствовал к ней.
Страх проснулся в груди Кэролайн. Как можно собрать воедино мелкие черепки? Как она может исправить то, что натворила?
Физического желания было недостаточно. Ей хотелось того, чего раньше она не понимала: Романа, Райана, жизни вместе, наполненной любовью и счастьем.
Возможно ли это? Будет ли когда-нибудь?
Кэролайн ощутила, как Роман напрягся и слегка отдалился от нее. Она опустила руки, не желая быть отвергнутой.
Роман отступил. Выражение его лица было абсолютно пустым. Внутри Кэролайн все перевернулось от страха.
– Ты не серьезно, Кэр, – начал Роман, и она с трудом вспомнила, о чем они говорили: о компании.
– А если серьезно? – Внутри все переворачивалось вновь и вновь. Читает ли Роман ее мысли? – Что, если я хочу вернуться и начать все сначала? Сделать другой выбор?
Роман не стал притворяться, будто не понимает, о чем она. Она заметила, как он нахмурился, как в глазах что-то промелькнуло.
– Не надо. Ты приняла решение. Все, что могло быть, разрушилось, когда ты ушла и унесла нашего ребенка с собой.
Ужин был на веранде: креветки, печеные овощи, вяленая курица, острый рис, бобы и жареные плантейны [1] , кроме того, подали белое вино и кофе.
Кэролайн ела молча, слушая рассказы Райана о пляже. Иногда она посматривала на Романа, который казался одновременно напряженным и довольным.
Кажется, он начинал понимать, насколько важно было включаться в беседу, когда Райан обращался к нему. Хотя Роман и удивлялся бесконечным вопросам, он с удовольствием на них отвечал. Он осознавал постепенно, что для общения с мальчиком нужно было в первую очередь создать уютную обстановку для самого ребенка.
1
Плантейн – сорт бананов для жарки.
Когда ужин закончился, Блейк объявил, что настало время мыться, и Райан начал спорить и хныкать.
– Никаких споров, молодой человек. Уже время, – строго прикрикнул Блейк.
Райан обернулся к маме:
– Я хочу, чтобы мистер Роман пошел со мной.
Кэролайн посмотрела на Романа. Его пристальный взгляд был настороженным.
– Думаю, милый, ты должен спросить его сам.
Мальчик повернулся к отцу. Кэролайн знала, как тяжело ему сейчас преодолевать свое смущение. Он постепенно привыкал к Роману, это было заметно, но они были знакомы не так долго, и просьба Райана была большим шагом вперед, даже если Роман этого еще не понимал. Кэролайн мысленно молилась, чтобы он согласился.