Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года
Шрифт:
Он прекрасно понял замыслы союзников. Прощаясь перед отъездом на фронт с Андреем Кирилловичем Разумовским, русским послом в Вене, сказал с горечью: «Если правительство австрийское станет действовать в свою пользу более, чем в пользу общую, труды наши будут тщетны, даром прольётся русская кровь и все пожертвования России будут напрасны». Увы, фельдмаршал оказался прав…
Ему понадобилось всего десять дней, чтобы освободить всю Ломбардию и войти в Милан. Во время Итальянского похода он выиграл десять сражений, взял двадцать пять крепостей, пленил свыше восьмидесяти тысяч французов… Я не буду рассказывать о его славных сражениях и победах – это уведёт далеко от темы книги. Приведу только два примера. В знаменитом сражении при Брешии тридцатипятитысячная армия генерала Макдональда потеряла шестнадцать тысяч убитыми и ранеными. Макдональд до конца дней не мог забыть того сокрушительного поражения. Уже будучи прославленным маршалом, он говорил русскому послу в Париже: «Я был молод во время сражения при Требии. Эта неудача могла бы иметь пагубное влияние на мою карьеру, меня спасло лишь то, что победителем моим был Суворов».
Главным сражением Италийского похода Суворова стала битва под Нови.
Не желая смириться со следующими одно за другим поражениями, Директория послала в Италию несомненно талантливого молодого генерала Жубера (его считали не только достойным соперником Бонапарта, но, учитывая более покладистый характер, отдавали Жуберу предпочтение). Узнав, что к его армии приближается Жубер во главе весьма значительного подкрепления,
Даже разбитые им французы испытывают к нему не ненависть, а почтение, точнее – даже преклонение. Правда, смешанное с недоумением. Был среди самых успешных и талантливых генералов республиканской армии Жан Серюрье. Он прославился тем, что разбил знаменитого австрийского фельдмаршала Вурмзера. Так вот, попав в окружение, взвесив шансы на успех (они были равны нулю), Серюрье сдался Суворову со всей своей дивизией. Встретившись с легендарным русским полководцем, пленный французский генерал попросил разрешения задать вопрос, который может показаться бестактным. Суворов не возражал. «Почему вы нарушаете общепринятые правила тактики? Не кажется ли вам, что ваша теория войны – теория невозможного?» Суворов засмеялся: «Все мы, русские, такие, хотим невозможного…» А генерала Серюрье из плена отпустил, взяв с него слово, что в эту кампанию не станет воевать против русских войск.
Но всё это – эмоции. Главный результат в другом: путь во Францию открыт! Не будем забывать: Наполеон в это время в Египте. Он ничего не знает о происходящем. Самые талантливые полководцы республиканской армии, Моро и Макдональд ещё не оправились от сокрушительного поражения. Да и кто им, побеждённым, доверит защищать Париж?! Впрочем, и доверять-то нечего: необходимого количества войск для обороны столицы просто нет. У противника – неоспоримое численное преимущество. Любому, кто способен трезво оценить ситуацию, понятно: если союзники не станут распылять свои силы, если нанесут последний решающий удар, Французской республике придёт конец.
Упущенный шанс
Итак, Франция ждёт. В Париже заключают пари: через сколько дней Суворов будет в столице? Сам полководец жаждет добить остатки французской армии в Италии и дальше – на Париж! Остаётся сковать в Швейцарии силы генерала Андре Массена.
Попробуем представить: Суворов входит в Париж. Захват города обещает быть практически бескровным: едва ли найдётся много желающих защищать надоевшую всем Директорию. А дальше победитель (не будем забывать: убеждённый монархист) восстанавливает власть Бурбонов. Пока весть о реставрации доходит до Наполеона… Он вернулся бы в совсем другую страну. Если бы вернулся. Что ему делать в государстве Бурбонов?.. И войны 1812 года не было бы. И не лилась бы кровь. И едва ли многие помнили бы это имя, Наполеон Бонапарт. Разве только военные историки отмечали бы, что был в революционной Франции такой подающий большие надежды молодой генерал. Но… не случилось.
Суворов, решительный Суворов – бездействовал. Через много лет, анализируя поведение русского полководца и австрийского правительства, Карл Клаузевиц напишет: «Бездействие Суворова после решительной победы было вызвано не обстановкой, создавшейся на театре войны , – здесь играла роль закулисная сторона событий». В Вене боялись, что Суворов, «увлекаемый честолюбием и духом предприимчивости будет стремиться распространить свои победы и расширить круг своих завоеваний». А потому «полагали, что должны обезопасить себя против этого»… При этом австрийские руководители почему-то были убеждены, что победы Суворова гарантировали Австрии владычество в Италии если не навсегда, то на многие годы вперёд. Как они заблуждались! Они просто забыли, что генерал Бонапарт жив и может вернуться… Англия тоже не могла допустить русской оккупации Франции: это грозило установлением русского господства в бассейне Средиземного моря. Ведь одновременно с великими победами Суворова на суше блестящие победы одерживал и русский флот под командованием адмирала Ушакова. Поэтому англо-австрийские союзники сделали всё, чтобы удалить Суворова из Италии, и убедили в этом императора Павла.
А Суворову, которого так ждали в Париже, предписали с двадцатитысячным войском двигаться в Швейцарию на соединение с двумя корпусами, русским и австрийским, сменить (именно сменить! что важно в свете последовавших затем событий) эрцгерцога Карла с его тридцатишеститысячной армией, которую планировалось перебросить на Рейн, а уже потом вторгаться во Францию. Суворов понимал: план абсурден, был уверен: австрийский гофкригсрат попросту купили… Ведь этот прожект предполагал всё, что противоречило победоносной суворовской стратегии: распыление сил (Италия, Швейцария, Рейн); многочисленные бессмысленные передислокации войск. И в итоге вело к потере драгоценнейшего времени, давая возможность французам перегруппироваться и подготовить новые армии. Предательское решение австрийцев перечеркнуло все планы и обессмыслило предыдущие великие победы: эрцгерцог Карл увел свою армию из Швейцарии, не дождавшись русских. Так что Суворов со своей армией попал в положение, казавшееся безвыходным. Как радостно потирали руки его недруги и завистники! Но ему удалось спасти войско. Андре Массена, один из самых талантливых генералов революции, восхищавшийся гением Суворова, говорил: «Я отдал бы все свои сорок восемь побед и походов за один переход Александра Васильевича Суворова через Альпы». За этот поход и сохранение армии 28 октября 1799 года полководцу было присвоено высшее воинское звание – генералиссимус Русской армии. При этом император Павел пылко воскликнул: «Другому этой награды было бы много, а Суворову мало! Ему быть ангелом!»
Альпийский поход увенчал и Суворова, и русскую армию неувядаемой славой, но по большому счету оказался совершенно бессмысленным. Победа обернулась поражением. Получив приказ о возвращении в Россию, Суворов с сожалением произнес: «Я бил французов, но не добил. Париж мой пункт – беда Европе»…
Уже в пути домой он получает ещё одну награду: указом « благодарного » императора генералиссимус отстранён от службы. Война закончилась – Суворов больше не нужен!
Ему не дали войти в Париж, открыв тем самым Наполеону дорогу к неограниченной власти, а значит, и к праву воевать с кем захочет и когда захочет… Шанс лишить будущего императора французов этого права был упущен… Никто не понимал этого лучше, чем сам Наполеон. Как только судно, доставившее его из Египта, причалило к французскому берегу, первые слова его были: «Где Суворов?» А через много лет, уже на острове Святой Елены, он скажет доктору О’Мире: «Я до сих пор не знаю, как светило бы мне солнце судьбы, если бы Суворов дожил до Аустерлица».
Во время всех только что описанных событий Наполеон в Египте и Сирии. Египет привлекал его с давних, отроческих лет: именно там
Ставил он перед собой ещё одну задачу (таких до него не ставил никто): приобщить египтян к современным европейским знаниям и изучить прошлое Египта. Что касается первого, то успехов французы-просветители добились весьма относительных. Что же до научных открытий, то они были поистине ошеломляющими: найденный наполеоновской экспедицией кусок базальта – так называемый Розеттский камень – стал фундаментом новой науки, египтологии. Блестящий молодой учёный Жан Франсуа Шампольон, которого Наполеон привёз с собой в Египет, расшифровав надписи на камне, во-первых, открыл тайну иероглифов, во-вторых, что ещё неожиданнее и поразительнее, – раскрыл закрытую до тех пор дверь в неизвестный и богатейший мир прошлого, в великую историю египетского народа.
Выдающихся военных успехов в египетском походе генерал Бонапарт не достиг. Он одержал несколько убедительных побед над турками, которые в те времена владели Египтом и Сирией, и, в конце концов, истребил турецкую армию под Абукиром. Во время невиданно трудного перехода через пустыню к своим солдатам генерал относился по-братски: для раненых велел освободить все подводы, всех лошадей. Свою лошадь тоже отдал. Шёл по сорокаградусной жаре пешком. Как все. Можно представить, с каким обожанием относились к нему солдаты. Но осуществить мечту Александра Македонского Наполеон не сумел: не хватило времени, как говорится, руки не дошли. О том, что происходит во Франции, он узнал из случайно попавшей в руки газеты. Он запомнил её навсегда. Это был номер франкфуртской «Газет де Франкфорт» от 10 июня 1799 года. Его возмущение не знает границ: «Негодяи! Италия потеряна! Все плоды моих побед потеряны! Бедная Франция! Мне нужно ехать!» Он передаёт командование армией генералу Жану Батисту Клеберу, которому доверяет безусловно и, как часто с ним случается, – доверяет напрасно. В строжайшей тайне Наполеон снаряжает четыре небольших судна (одно из них, «Мюирон», носит имя его покойного адъютанта, закрывшего генерала своим телом в битве при Арколе). Сажает на корабли пятьсот солдат, самых преданных, самых смелых, и пятерых генералов – Жана Ланна, Луи Александра Бертье, Иоахима Мюрата, Антуана Франсуа Андреосси и Огюста Мармона (их он тоже считает самыми верными; только двое до конца дней оправдывают его надежды, остальные – до поры до времени). 23 августа 1799 года глубокой ночью он отплывает из Александрии. Путь предстоит долгий и опасный, но, как он любит повторять, «если выпал твой номер, то беспокоиться не о чем». Все сорок семь дней судьба хранит его. Чудом избежав встречи с английской эскадрой, утром 8 октября он уже вступает на землю Франции.
Меньше месяца ему понадобится для подготовки и осуществления государственного переворота. Но одним из первых серьёзных дел, которым он занялся после возвращения из Египта, было наказание Австрии. Она сполна расплатится за свои интриги. Сначала Наполеон разобьёт австрийские войска под Маренго, потом заключит Люневильский мир, по которому принудит австрийцев уступить французам всю Северную Италию. Стоило ли приглашать Суворова? Стоило ли предавать его, не давать занять Париж? Я уже писала, что, на мой взгляд, Суворов помог Наполеону подняться на вершину власти – расчистил путь. Наполеон, в свою очередь, отплатил австрийцем за тяготы и унижения, пережитые Суворовым.
Вообще отношения этих великих полководцев заслуживают отдельного рассказа. Понимаю, многие удивятся: какие отношения? Они же никогда не встречались! Да, не встречались. Но знали друг о друге достаточно. Суворов, как известно, собирался «унять молодца». Для молодого полководца уже одно это – огромная честь: сам Суворов его заметил, выделил и нашёл достойным противником. Наполеон, вне всякого сомнения, изучал стратегию и тактику легендарного русского героя. Давно ставший классическим трактат «Наука побеждать» Суворов написал в Тульчине в 1796 году (как раз в то время, когда Наполеон начинал свою головокружительную карьеру). Напечатано это наставление по строевому и тактическому обучению воинства было впервые уже после смерти автора, в 1806 году. Мог ли читать его Наполеон? Думаю, мог. За развитием военной науки он следил, перевод с русского на французский вряд ли был для него проблемой. Но принципами, которые принято считать суворовскими, молодой генерал Бонапарт пользовался ещё во время первого Итальянского похода. Значит, пришёл к ним самостоятельно.
«Неприятель думает, что мы за сто, за двести верст, а ты, удвоив шаг богатырский, нагрянь быстро, внезапно. Неприятель поёт, гуляет, ждёт тебя с чистого поля, а ты из-за гор крутых, из лесов дремучих налети на него, как снег на голову; рази, стесни, опрокинь, бей, гони, не давай опомниться; кто испуган, тот побеждён вполовину; у страха глаза большие, один за десятерых покажется». Это написал Суворов. Написал уже после того, как армия Наполеона в самом начале Итальянского похода «низверглась с вершин Апеннинских гор, словно водопад» и разгромила австрийские войска.
Потом, вернувшись из Египта, генерал Бонапарт внимательно проанализировал, как русскому фельдмаршалу удалось наголову разбить лучших французских генералов. И понял: суворовские способы ведения войны предвосхитили его, Наполеона, стратегию. Да, он был самоуверен, да, не сомневался в своём превосходстве едва ли не над всеми, живущими на земле. Но он умел и признавать чужие таланты, умел учиться у тех, кого считал достойным.
«Победа обеспечивается только наступлением. Не ждать противника, а идти к нему навстречу, искать его, стремительно атаковать, разбить и преследовать». Так писал, так действовал Суворов. А разве не так действовал Наполеон? Правда, как показала русская кампания, иногда стратегия отступления и «заманивания» бывает успешней… Главное оружие войны – человек. От морального состояния войск зависит успех боя. «Каждый воин должен понимать свой манёвр».
«Никогда не пренебрегайте вашим противником, но изучайте его войска, его способы действий, изучайте его сильные и слабые стороны».
«Ложная атака на второстепенном направлении мощной группой. Цель такой атаки – создать видимость главного удара, привлечь на этот участок фронта главные силы противника». Именно так будет действовать Наполеон при Аустерлице. Эта битва – ловкий тактический ход, блестящий пример перехода от оборонительной тактики к наступательной, триумф дипломатического и военного гения Наполеона. Одной этой победой Наполеон выиграл целую кампанию, подчинив своему влиянию всю Центральную Европу.
«Обывателя не обижай, он нас поит и кормит; солдат – не разбойник». «Домов, заборов и огородов отнюдь не ломать, везде есть дрова. Жалобы обывателей немедленно удовлетворять. Не меньше оружия поражать противника человеколюбием. Пленных содержать ласково и человеколюбиво, кормить их хорошо, хотя бы то было и сверх надлежащей порции, поступать так же и с неприятельскими дезертирами».
Это основные положения суворовских принципов военного искусства. Из них исходил он и обучая войска, и сражаясь с неприятелем. И всегда побеждал.
Но, читая эти строки, вполне можно подумать, что их написал Наполеон, так сходны главные стратегические и оперативные принципы великих полководцев.
Так что, думаю, дело даже не в том, был ли знаком Бонапарт с «Наукой побеждать». Они оба практически одновременно (Суворов в силу возраста чуть раньше) пришли к одинаковым идеям. Ну, как, к примеру, Ломоносов и Лавуазье одновременно открыли закон сохранения материи.
Правда, изучением методов и практики старшего коллеги Наполеон не пренебрегал, но, увлечённый идеей покорения всей Европы, ведя непрерывные войны, не успел изучить в полной мере военное искусство Суворова (подчёркиваю: не пренебрёг, а именно не успел). И в этом – в недооценке русской армии – одна из причин его роковой ошибки – нападения на Россию. Он понял это уже на Эльбе и Святой Елене, когда подробно, без спешки изучал Италийский поход Суворова.