Победитель получает...
Шрифт:
Его товарищ тоже не сводил с неё глаз, но его взгляд был угрюмо-настороженным.
========== Глава 37. Ход Маши ==========
Грубая музыка, чьи весьма сомнительные достоинства вряд ли могли порадовать кого бы то ни было, вскоре стихла.
Алкан занял своё место — на один ряд ниже и немного правее ложи Тёмной Владычицы. По этикету её ложа должна была располагаться выше прочих, поэтому всем, в том числе и Алкану, приходилось стоять вполоборота — почти спиной к арене.
Жрец сжал что-то в руке. Теперь Маша знала, что это усилитель голоса — незаметный
Как водится, для начала он поведал собравшимся о том, что и так всем было известно, то есть — о воплощении Тёмной Владычицы и её Проводника; затем — о том, что никому не интересно, то есть о собственных заслугах. По всему выходило, что это именно он и воплотил Тёмную, хотя впрямую жрец таких заявлений не делал.
И наконец, когда несколько осоловевшие слушатели дошли до кондиции, традиционно почитаемой ораторами всех миров подходящей, жрец перешёл к самому интересному, а именно к тому, что только что придумал, с добавлениями ровно той части правды, которую никак невозможно было скрыть.
— … боги, — вещал жрец, — сочли всех мятежников, кроме этих двоих, — Алкан радостно простёр руки к Лирену и его товарищу, словно они были редкими деликатесами на праздничном столе, — слишком жалкими и недостойными принять участие в Священных Играх! Ничтожные бунтовщики издохли в своих клетках, как бешеные крысы, осмелившиеся покуситься…
Чёрные глаза Лирена полыхнули яростью, он перевёл взгляд на Алкана, и ярость тут же сменилась презрением. Сам жрец сейчас поразительно походил на жирную, хитрую крысу, весьма опасную и, вполне возможно, бешеную.
Сущность не уходила, жадно и злобно поглядывая вокруг, проступая сквозь личину “доброго дядюшки”, и это производило поистине отталкивающее впечатление.
Маша встала, одной рукой придерживая сумку, а в другой сжимая усилитель голоса. Его даже не нужно было подносить к лицу — пугающее в своей непонятности устройство. Но деваться некуда — сейчас её выход, нужный момент настал. И как хорошо, что сумка здесь, не исчезла по своему обыкновению.
— Высший жрец Алкан лжёт! — громко и уверенно выговорила Маша.
Все стоящие на трибунах люди — от Высших жрецов до правителя с супругой в ужасе уставились на неё — на Машу, но видели они разгневанную Тёмную Владычицу.
— Мятежники умерли потому, что я так захотела, — объявила она. — А захотела я этого, потому что меня прогневал Алкан. Я недовольна им, недовольна тем, что он возомнил себя единоличным властителем Пирамидии и всех алтарей. Он оскорбил Высшую жрицу Ядву — мою верную служительницу. И сейчас, здесь, присвоил себе её заслуги. Это она своим усердным служением добилась моего воплощения в смертном теле. Но никто здесь не возвысил свой голос, чтобы сказать об этом. Высший жрец Алкан ждёт милости от Безликих, которые вряд ли вообще замечают его усилия… Но он напрасно считает, что все прочие алтари — его собственность, а их жрецы — его слуги. Это оскорбительно для меня!
“Тёмная Владычица” прожигала Алкана взглядом, а он, впившись в неё белыми от неукротимой
Но в тот же миг Куся выгнул спину дугой, зашипел, топорща хохолок и усы — стало легче, Маша судорожно вдохнула уплотнившийся воздух. Кото-мышь расправил крылья и выдохнул довольно большой, такой, что его должны были заметить даже на дальних трибунах, клуб пламени, направляя его в сторону Алкана.
Вероятно, действия Куси произвели не только чисто психологический, но и ещё какой-то эффект. Не зря его народ похож на потусторонних Стражей, а самого Кусю прочили в шаманы…
Давление ослабело, головная боль почти прошла. Алкан выглядел ошеломлённым, обо всех остальных и говорить нечего. В любом случае, пора было заканчивать показательное выступление. Маша, стараясь действовать незаметно, придвинула сумку раскрытым входом поближе к Кусе. Он недовольно дёрнул усами и сяжками, мол, — помню, успею, не отвлекай!
— Прежде чем покинуть вас, — высокомерно заявила Маша, — я хочу объявить свою волю, — она скривилась.
Как же не хотелось ей это говорить. Но вчерашние доводы Ядвы показались слишком убедительными, чтобы ими пренебречь. Она не может вовсе отменить Игры. Если попытается, то разочарование жрецов и знати будет слишком сильным, а Алкану удастся убедить всех в том, что истинная Тёмная Владычица никогда бы так не поступила, что она — самозванка, несмотря на фокус с исчезновением.
У них здесь магия не в новинку, и удивить подобным трюком, пожалуй, можно, но оправдать им подобное “потрясение основ” — нет.
И Маша согласилась с ней — нельзя требовать слишком многого, Игры должны состояться. Правда, вчера она надеялась, что никто из мятежников до них не доживёт… Но Ядва заверила, что участники всегда найдутся, хотя такая замена сама по себе немалое разочарование для зрителей.
Всё же они рассчитывали полюбоваться на страдания и мучительную смерть мятежников, доставивших правящей верхушке Пирамидии немало неприятных минут.
Обойдётесь! — зло подумала Маша. Вчера она согласилась с Ядвой, но сегодня вдруг поняла, что у неё получится! А с этих до полусмерти перепуганных, трясущихся за свои шкуры зрителей пока что хватит аттракционов. Они, может быть, даже рады будут сейчас поскорее разойтись по домам!
Решение успело и родиться, и созреть за считанные секунды, пока Куся выдыхал своё пламя, а трибуны потрясённо таращились на него.
— Повелеваю отменить Игры! — провозгласила Маша. — Всех бунтовщиков — живых и мёртвых — отдать моему алтарю, в полное распоряжение моей верной жрицы Ядвы. Она знает, какая жертва будет мне наиболее угодна. И не забывайте, — почти прошипела Маша, стараясь, чтобы эти слова прозвучали как можно более зловеще, и обводя пылающим взглядом оцепеневших жрецов и жриц, — и с вами может случиться то же самое, что с этими бунтовщиками, если вы будете и дальше испытывать моё терпение и посмеете ослушаться!