Победитель всегда прав
Шрифт:
Тимур не мог понять, притворяется Белкина беззаботной или ее на самом деле тяжело чем-нибудь пронять. Ему не часто приходилось наблюдать журналистов вблизи, у этой профессии для Тимура существовал ореол таинственности и великолепия.
– Ого! – сказала Белкина, прикладывая ладонь ко лбу, будто что-то могла рассмотреть в темноте распахнутого люка. – К вам начальник приехал? Если приехали для того, чтобы поинтересоваться, есть ли у меня жалобы, то их у меня нет, кроме одной – поскорее бы на свободу. Привычка дурная, – принялась объяснять Белкина невидимому собеседнику, – не могу писать в стол, не могу писать, если
– Я же говорил, с ней все в порядке, – прошептал чернорубашечник. – Она из тех баб, которые даже погруженные в концентрированную серную кислоту чувствуют себя великолепно.
– Понятно, – тихо ответил Тимур. Его бы больше устроила Белкина с покрасневшими от непрерывного плача глазами.
«Зря Гаспаров собирается ее освободить, – подумал он, – по лицу видно, она никому не прощает и ничего не боится.»
– Меня будут выводить на прогулки? Я даже согласна, чтобы мне завязывали глаза, или делайте это ночью, когда я не смогу понять, где нахожусь.
Варвара достала сигарету и требовательно крикнула:
– Огонька!
Чернорубашечник бросил в провал люка зажигалку, Белкина ловко поймала ее на лету.
– Сигареты дорогие курит, – пожаловался чернорубашечник, – мы, кстати, их за свои деньги покупаем.
– Не больно-то вы разорились, террористы долбаные! – крикнула Белкина. – Я, кстати, к вам в компанию сама не набивалась, а курить всякую дрянь не приучена. Положение обязывает.
Тут Белкина лукавила. Случались на воле моменты, когда она курила и вонючие дешевые сигареты, если посреди ночи обнаруживалось, что пачка любимого сорта пуста.
Тимур закрыл рот, так и не сказав Белкиной ни слова.
– Глаз с нее не спускать, по чужим участкам не шастать! С местными бабами не знакомиться.
– Неужели вы считаете, что мы такие идиоты?
– Вы расслабились. Сегодня вы готовы болтать с ней за жизнь, завтра вы поленитесь бочку на люк закатить, а послезавтра она убежит от вас.
– Смена предвидится?
– Нет, вас и так двое.
– Об оплате поговорить надо, – сказал чернорубашечник.
– Мы договаривались о сумме заранее, – напомнил Тимур.
– Ситуация-то изменилась. Мы не знали, что из похищения получится новость, о которой станут болтать на всех телевизионных каналах. Вы не сказали, что она – звезда.
По глазам Тимура бандиты поняли, что им дополнительных денег не видать.
– Это от вас не требует дополнительных усилий, – официально заявил он. – Запишите ее на видео. Вот примерный текст того, что она должна сказать, – Тимур подал лист бумаги с несколькими строчками. – Она журналистка, придумает, как разукрасить. Смотрите, чтобы руки в кадр не попали, мы обещали ее отрубленный палец прислать.
Электрик захихикал, но тут же смолк. Тимур не был настроен шутить.
– Как насчет ночных прогулок?
– На ваше усмотрение. Если убежит, лучше вам потом со мной не встречаться.
Любитель бриллиантов Тимур убедился, что службу охранники несут
Гаспаров выслушал его молча, не перебивая, лишь сдержанно кивал, мол, все идет хорошо. Затем приобнял Тимура за плечи. Мужское прикосновение было неприятно бандиту, но говорило о том, что Гаспаров благосклонен к нему.
– Займись главным редактором «Свободных новостей плюс». Менты – идиоты, а он мужик неглупый. Напомни ему о выкупе за Белкину, только смотри, не перегни палку. Особо не пугай, иначе в ментовку побежит. Скажи, что времени у него осталось пять дней, после чего ни Белкина, ни деньги нас уже интересовать не будут. Скажи ребятам, пусть особо проследят, чтобы ни одного фильма с погибшими девчонками в Москве не продавалось. Подгадил нам ублюдок Петровича – Сильвестр!
– А если главный редактор торговаться начнет, цену сбавлять? По-моему, если и мы скинем, так будет убедительнее.
– На пятьдесят тысяч, максимум, скинуть можешь. Все равно ко мне прибежит.
– Я бы хотел знать, что будет дальше? – поинтересовался Тимур.
– Я дам главному редактору деньги, а ты от него получишь выкуп. Белкину вернешь, вот и все.
– Прикончить ее надо, – вздохнул Тимур.
– Она хорошая журналистка, ядовитая как змея. Ее яд для нас – лекарство. Вот только с порнофильмом получилась накладочка. Но кто ж знает, где упадешь? Знал бы, соломки подстелил.
Дом Гаспарова не предназначался для незаконных дел, вершить их тут являлось прерогативой хозяина – для шантажа по телефону у Тимура в запасе всегда имелся нелегально подключенный «хакнутый» сотовик.
Он отъехал совсем недалеко и набрал номер главного редактора «Свободных новостей плюс».
Якубовский внимательно выслушал Дорогина. С точки зрения логики получалась почти безукоризненно стройная система. Но это лишь на первый взгляд. Якубовский знал то, что не было известно Муму и что все расставляло по местам.
Журналистку украли лишь для того, чтобы получить деньги, – самое ясное и доступное пониманию объяснение. Все остальное – дым, суета, шумиха, поднятая для того, чтобы скрыть правду. Язык у Якубовского просто таки чесался, чтобы рассказать Дорогину правду. Яков Павлович видел перед собой неглупого человека, способного пройти сквозь огонь и воду и медные трубы. Тайну всегда тяжело держать при себе и ни с кем ею не поделиться. Единственным, с кем Якубовский мог делиться до последнего времени, был Гаспаров. Теперь же появился еще один человек. «Он не дурак, – подумал Яков Павлович, – есть такой универсальный закон: если копать упорно и настойчиво в одном месте, то обязательно что-нибудь выкопаешь. Дорогин копает, значит, доберется до правды и без меня. Он не помешает. Как-никак друг Белкиной, вреда ей не желает.»
– Все не совсем так, как вы думаете, – уклончиво начал Якубовский. – Все и проще, и сложнее.
– Вы тоже уверены, что они не террористы?
– Я знаю это точно.
В этот момент в кабинет вбежала сотрудница:
– Извините, Яков Павлович, но нужно срочно решать, что делать с последней страницей? Есть два варианта, мы все переругались, какую статью ставить в этот номер, а какую в следующий.
В приоткрытую дверь проникали голоса спорящих. Иногда даже можно было различить матерные слова, истерично выкрикиваемые женщиной.