Победитель
Шрифт:
– Я жду, – говорит ПТ.
– Знаю.
– Тогда почему бы тебе не рассказать нам о чемодане?
– Потому что это не мои тайны.
– Благородно, – усмехается ПТ. – Но мне необходимо знать.
Я мешкаю, хотя, по правде говоря, знал, что мы дойдем до этого момента.
– Все, о чем ты расскажешь, останется между нами. Тебе это известно.
ПТ откидывается на спинку кресла и взмахом руки предлагает мне начать.
– Этот чемодан подарила мне тетка, когда мне было четырнадцать лет, – начинаю я. – Рождественский подарок.
– Сексистка, – замечает ПТ.
– Мы тоже так думали.
– Мы?
– Чемодан мне совсем не понравился, – продолжаю я, игнорируя его вопрос. – Сама идея подарка: натуральная кожа, монограмма с моими инициалами. Зачем он мне нужен? Я решил избавиться от чемодана, и мы с родственницей поменялись подарками. Я взял косметичку с ее инициалами. Она взяла чемодан. Странно, но я до сих пор беру в поездки эту косметичку. Такая вот внутренняя шутка.
– Вау! – произносит ПТ.
– К чему вы это?
– Вин, ты юлишь.
– Не понял.
– Я никогда не слышал от тебя пространных объяснений. Полагаю, причина в том, что ты не хочешь назвать имя своей родственницы?
Он прав. Дальше упираться бессмысленно.
– Это моя двоюродная сестра Патриша.
На лице ПТ мелькает секундное замешательство. Затем до него доходит.
– Постой. Так это Патриша… Локвуд?
– Да.
– Боже мой!
– Вот именно.
Он пытается переварить услышанное:
– Но как ее чемодан оказался в шкафу барахольщика?
Рано или поздно сотрудники ФБР докопаются до истории с чемоданом. Он значится в их документах. И это одна из трех причин, вынуждающих меня сказать правду. Причина первая: я доверяю ПТ настолько, насколько можно доверять кому-либо в подобной ситуации. Причина вторая: если я расскажу ПТ историю Патриши, он, возможно, поделится со мной тем, что известно ему. И третья причина: ФБР рано или поздно все узнает и без моей помощи, и тогда, увы, они подумают, будто мы с Патришей решили что-то скрыть.
– Вин! – торопит меня ПТ.
– После того как те двое мерзавцев убили моего дядю, они заставили Патришу собрать чемодан.
Мои слова не сразу доходят до ПТ, а когда это случается, у него округляются глаза.
– Ты имеешь в виду… Боже мой, ты же говоришь о Хижине ужасов?!
– Да.
Он трет лицо.
– Вспоминаю… так оно и было. После убийства твоего дяди они заставили ее сложить в чемодан что-то из одежды. Для отвлечения, надо понимать? – (Я молчу.) – Что они сделали с чемоданом?
– Патриша не знает.
– С тех пор она больше не видела чемодан?
– Ни разу. – Я откашливаюсь и бесстрастным голосом продолжаю рассказ – таким тоном, как если бы речь шла об офисном оборудовании или кафеле для ванной: – Патрише завязали глаза и сунули в рот кляп. Ей связали руки за спиной. Ее вместе с чемоданом затолкали в багажник машины и куда-то повезли. Когда машина остановилась, ее заставили идти по лесу. Сколько они шли, она не знает. По ее мнению, весь световой день. За все время пути похитители не сказали ей ни слова. Добравшись до сарая, они заперли ее внутри. Там она наконец сорвала повязку с глаз. Снаружи было темно. Так прошел день. Может, два. Она не помнит. Кто-то оставил ей плитки гранолы и воду. Потом один из похитителей вернулся. Хозяйственным ножом он изрезал ее одежду, после чего изнасиловал. Затем забрал искромсанную одежду, бросил ей еще несколько плиток гранолы и снова запер.
ПТ молча качает головой.
– И это продолжалось пять месяцев.
– Твоя сестра была не первой жертвой, – говорит он.
– Да, не первой.
– Я забыл, сколько их было.
– Нам известно о девяти. Возможно, было больше.
Его отвисшие щеки становятся заметнее.
– Хижина ужасов, – повторяет он.
– Да.
– Преступник так и не был схвачен.
Не знаю, ПТ спрашивает или просто констатирует то, что мы оба знаем. В любом случае его слова повисают в воздухе. Молчание затягивается.
– Или преступники, – добавляет ПТ. – Странно, не правда ли? Похищали ее двое, а в плену держал один.
– Один насиловал ее, – поправляю его я. – Так она считает.
Снаружи слышится шум взлетающего самолета.
– Вероятнее всего… – начинает ПТ и тут же осекается.
Он поднимает голову к потолку салона. Мне кажется, что его глаза влажно блестят.
– Вероятнее всего, – повторяет он, – барахольщик был кем-то из тех двоих.
– Вероятнее всего, – соглашаюсь я.
ПТ закрывает глаза и снова трет лицо, теперь уже обеими руками.
– Рассказанное мной что-то проясняет? – спрашиваю я; он опять трет лицо. – ПТ?
– Нет, Вин, ни черта это не проясняет.
– Но вы ведь знаете, кем был барахольщик?
– Да. Потому-то я и вернулся. Я не имею права стоять в стороне от этого дела.
– Вы ведь говорите не о Хижине ужасов?
– Нет. – ПТ подается вперед. – Но этого барахольщика я разыскивал почти пятьдесят лет.
Глава 6
– То, о чем я тебе расскажу, строго конфиденциально, – почесывая подбородок, говорит ПТ.
Это заявление меня раздражает. ПТ знает: такие предупреждения излишни и оскорбительны.
– Хорошо, – отвечаю я.
– Ты не должен никому рассказывать.
– Естественно. – Я слышу раздражение в голосе. – Это уже предполагалось, что явствует из слов «строго конфиденциально».
– Никому, – повторяет он и добавляет: – Даже Майрону.
– Нет, – говорю я.
– Что нет?
– Майрону я рассказываю все.
Он пристально смотрит на меня. Обычно ПТ невозмутим, как шкаф с документами. Попросите Сири показать вам образец невозмутимости, и у вас на экране появится фотография ПТ. Но сегодня, на борту «Гольфстрима G700», от него исходят волны возбуждения.