Победителей не судят
Шрифт:
— Лучше старые крейсера не считать — вряд ли их в здешние воды отправят, — буркнул Фок, настроение которого ухудшалось с каждой минутой. Подсчеты генерал-адмирала откровенно удручали.
— Отправят в Черное море или на Балтику, всего дел то, немцам хуже будет, — фыркнул Алексеев, и начал загибать пальцы. — Новые так новые, как ты и желаешь. Шесть типа «Кресси» — последний в марте прошлого года в строй вошел. Пара 234 мм пушек в башнях, дюжина шестидюймовых орудий — хорошо забронированы, водоизмещение как у «Громобоя» или «Пересвета». К ним четыре крейсера типа «Дрейк» — эти на две тысячи тонн больше, плюс еще четыре 152 мм пушки дополнительно. А еще в строю десять новеньких крейсеров типа «Кент»,
— Новых 26 единиц и девять старых, — Фок сглотнул, теперь он реально представлял силу Королевского Флота.
— У немцев всего четыре новых броненосных крейсера, в этом году еще один вступит в строй. У нас всего три, плюс четыре старых, но их лучше не считать — скорости совсем нет. И это еще не все — есть бронепалубные крейсера, и подсчет будет не в нашу пользу, причем с большим перевесом у противника. На память я пока не жалуюсь…
— Не нужно перечислять — я понял, что надо строить линкоры и крейсера с турбинами, причем срочно и числом побольше. Нужно как можно быстрее начать «обнуление» Королевского Флота. И прибегнуть к нетривиальным решениям — в открытом бою лучше не сходится!
Глава 37
— Да жить можно, хотя и скверно!
Вначале плавания Фока немного тошнило, особенно плохо становилось, когда крейсер поднимался на волне, а потом ухал с нее вниз, как на «американских горках» — довелось пару раз в жизни прокатится. Ощущение было незабываемое!
— Теперь понятно, почему коньяк пьете как воду…
Только сейчас Александр Викторович стал осознавать, что такое качка, хотя Алексеев его утешал с улыбкой, что это так себе погода, приемлемая, до шторма далеко. Но и этого хватило за глаза, и давно бы спекся, как блюющие на палубе офицеры и нижние чины, вернее, «травящие», как на этих посудинах принято выражаться. И стало бы совсем плохо, если бы Евгений Иванович не предложил своего привычного чая. И вот попробовав горячий напиток, Фока впервые не затошнило, наоборот, было благостно — тошнота отступила, и он решил, что сможет продержаться до конца перехода — к полудню уже будут у Чемульпо, а там произойдет спокойная высадка на берег. А на земле все сразу почувствуют себя уверенно, забудут про «морскую болезнь» и японцев встретят с нескрываемой радостью, как меньшую напасть — это ведь люди, не стихия, их одолеть можно.
— Ты закури, полегчает, — адмирал продолжал немудреное «лечение», и действительно, после пары затяжек стало вполне приемлемо — зря столько часов страдал и отказывался принимать «лекарства».
— Настоящим моряком у меня станешь, Фокушка, — адмирал отхлебнул «чайку», по цвету, запаху и крепости практически соответствовавшего коньяку, ну может чуть разбавленного настоящим чаем. И судя по внешнему виду пребывал в самом радужном настроении.
Действительно, недаром у «водоплавающих» поговорка есть одна житейская — «в море как дома»!
Мы ведь с тобой тогда не договорили, когда ты мне о нетривиальном оружии заикнулся. Как всегда у тебя нашлась масса дел, и женушка тебя от разговора оторвала. Я понимаю, что у вас любовь…
— Да какая такая любовь, — отмахнулся Фок, — заговор организовали
— Даже так, — Алексеев выгнул бровь от удивления, и пробормотал чуть слышно, — и кто это посмел покуситься?
— Айсиньгьоро нашлись из Пекина — мое возвышение многим сильно не понравилось, «чистим» их понемногу, паршивцев!
— Слово какое привычное, но у тебя страшный смысл принимает, ваше царское величество!
— «Зачистка», куда без нее. У нас тут до демократии далеко, о правах человека маньчжуры даже не подозревают, а «гуманизм» принимают за нечто божественное и к житейским делам никакого отношения не имеющее. Не думал, что по маковку окажусь в эти дела погруженным.
— Привыкай, жалость проявишь, тебе хуже будет. Это восток, тут понимают только жестокость, так что относись спокойно, — совершенно философским тоном отозвался наместник, прихлебывая чай. — На Елену Борисовну здешние жители чуть ли не молятся поголовно, за сошедшую с небес милость богов принимают — налоги вдвое снизила, за излишние тяготы шкуру живьем сдирает с мздоимцев, каждый день на площадях кого-то казнят или палками забивают. Если бы у нас так с чиновниками, что во взяточничестве погрязли, поступали прилюдно, то народ бы валом валил на казнь, как на представление. Царя бы боготворили за его жестокую справедливость. А то, что сейчас происходит, тьфу!
Алексеев чуть ли не сплюнул, но как настоящий моряк не стал этого делать в представленном ему салоне, куда временно внесли роскошную мебель. Только скривил губы и подытожил:
— Террористы совсем распоясались — убьют градоначальника или городового, а им всего каторгу дают. И вся либеральная общественность рукоплещет — «сатрапов» ведь убили, все по справедливости! Нельзя ответно казнить, жизнь отнимать у «борцов за народное счастье»! Ничего, мы скоро в другую сторону повернем, будут они у нас хрен с редькой жрать и горчицей заедать. Победителей не судят!
— Это да, но потом если вожжи отпустят, еще как осуждают! А у Николая ручки слабые, не выдержит и отпустит.
— Перехватим, — мрачно отозвался Алексеев. — «Племянник» на престоле долго не просидит, это уже понятно. Революция ведь есть буря, а неумелый и слабый капитан на мостике не должен быть, с таким кормчим все пропадем. Убьют его скоро революционеры, англичане им за это хорошо проплатят. А если решит «гуманность» проявлять, и нашим и вашим, то мы сами его уберем и в угол задвинем — зачем нам такой царь на престоле, если преемственность власти обеспечить не может!
Алексеев закурил папиросу, а Фок только усмехнулся — стало понятно почему «дядя Володя» пошел на сговор со всеми — монарха посчитали слабым и никчемным, и вся семья приняла решение его убрать, причем чужими руками, если получится. А убийство царя есть прекрасный повод для подавления революционного брожения. Познакомившись с методами августейшей пары Е Лен и Фока, кровь польется полноводной рекою — великие князья и генерал-адмирал давить будут либералов и радикалов жестоко и всеми средствами, благо они у империи немалые.
— Но ты в сторону ушел, — Алексеев вернул разговор в привычное русло, на прежнюю тему — так он всегда поступал, когда дело касалось флота. — Какое есть нетривиальное оружие морской войны, которое можно создать и использовать здесь против Ройял Нэви?!
— Немцы обе мировых войны делали ставку в морской войне на субмарины. Причем один очень удачный образец начали строить с 1916 года, в тридцатые немного усовершенствовали. И гнали большой серией — чуть ли не тысячу штук за две войны изготовили. И английские транспорты топили тысячами — чуть ли не на колени Британскую империю поставили неограниченной подводной войной!