Победителей судят потомки
Шрифт:
Когда второй, Сашка, проявил не меньшее упрямство, я всерьез заподозрил – семейное. Кажется, за мной такое не числится, но гены, видимо, лучше знают. Михайло подсуропил. Только этот отнюдь не в армию рвался. В прямо противоположном направлении. Горный институт ему понадобился. По инженерной части возмечтал. И в девиз к моему дворянскому гербу Non solum armis – «Не только оружием» опять же тыкать принялся. Многие откровенно в спину ухмылялись. Не по-аристократически начинать с этой ступеньки. Опять же от царского дворца далече трудиться придется.
Я-то спокойнее отнесся. Промышленность, ее развитие – это моя вечная боль и мучения.
Из Саксонии выписали некоего Курта Александра Шемберга, где тот занимал пост главного распорядителя ведомства горного дела. В России он возглавил Генерал-берг-директорию. Ведомство под его началом приступило к пересмотру горного и промышленного законодательства. И пришло к выводу, очень знакомому мне по прежней жизни: лучше всего передать казенные заводы в руки частных предпринимателей. И естественно, Генерал-берг-директория в лице Шемберга настаивала на том, чтобы передачей предприятий занимался он лично, распределяя их по своему усмотрению.
Ну и всякое-разное по мелочи: предлагал назначить фиксированные цены вместо продажи по аукционным. Передача в вечную собственность, гарантии неприкосновенности имущества для владельца и право свободно распоряжаться своей собственностью. Очень прогрессивно, если бы по проекту не распределял самолично. Нормальная такая приватизация на пользу конкретным лицам. Потому что чиновники Генерал-берг-директории могли вступать в рудокопные компании и становиться владельцами заводов. Все настолько прозрачно, что и следователь без надобности.
В качестве поручителя благонадежности шустрого господина из Саксонии выступил Курляндский герцог. Естественно, быстренько пришли к компромиссу, закрыв глаза на кучу несуразностей. В двухнедельный срок возникает доклад комиссии, и высочайшая резолюция к нему «Об отдаче казенных заводов в содержание частным людям». Шемберг получил Горноблагодатные (у горы Благодатной) и иные заводы, сальный и китобойный промыслы. Был расторгнут выгодный для казны контракт с компанией Шифнера и Вульфа, и сбытом казенного железа за границей стал заниматься сам генерал-берг-директор. Еще и субсидии от государства поступили, как начинающему заводчику.
Торжество его оказалось недолгим. После прихода к власти Анны Карловны появилась разоблачительная статья по поводу всей той сомнительной истории. Да-да, я лично писал. А затем был пересмотр результатов приватизации. Вечное владение в России только на бумагах и сохраняется. Практически сразу создали ревизионную комиссию, и достаточно скоро появился приказ «Шемберга взять под караул и спрашивать, не утаил ли он где своих имений, или кому не роздал ли под образом займа, или каких сделок и в долги и в купечество, и кому именно, и когда, и сколько…»
Бирон в камере был предельно откровенен и даже поведал мне, насколько мало он имел со всей этой истории в качестве пайщика полученных Шембергом предприятий. Фактически просто не успел набить карманы. В конечном счете, отсидев добрых пять лет под следствием и в тюрьме, бывший генерал-берг-директор был освобожден и отпущен за границу лишь после того, как выплатил незаконно присвоенные двести тысяч рублей.
Карл Фохт, Иоганн Леман, штейгеры, то есть горные мастера, Иоганн Буртгарт, Кристиан Пушман, Иоганн Шаде и другие из нанятых им саксонских специалистов оказались честными профессионалами и продолжали работать. Может, и сам Шемберг не так уж был плох, просто попал в определенную ситуацию и не удержался. Деньги любят прилипать к рукам.
Вице-президентом, а затем и президентом восстановленной Берг-коллегии остался другой немец – Винцент Райзер. Заводы вновь перешли в руки государства, да вот работать они лучше от того не стали. И получающие разрешение на открытие новых предприятий частники дружно ныли, требуя приписать людей. Указ о свободном найме вольных их не устраивал.
Свой человек в Берг-коллегии мне нужен был позарез. Правильных знакомств я не имел и доверять всей этой братии мог постольку-поскольку. Василий Никитич Татищев, вновь ставший при новой власти генерал-бергмейстером очень себе на уме, пусть и работает достаточно честно. Так что я благословил Сашку на его мечты и пустил собственной дорогой.
Похоже, не прогадал. Уже после выпуска поехал сын на Урал, на строящийся новый завод на реке Иж, вблизи все той же Благодатной горы. Первоначально там собирались изготовлять железо и сталь. Приехавший новый начальник наладил выпуск холодного и огнестрельного оружия из изготовленной на месте стали. И что особенно приятно, не стал изображать самого умного, а через мое посредничество привлек для создания оружейного завода немецких, шведских и датских специалистов.
Совместными усилиями, но, что радует, под его личным руководством и, хочется надеяться, в результате моих лекций, изобрели специфическую машину для изготовления ружей. Обычно изготовленные вручную детали одного ружья не соответствовали по размерам деталям другого, да и никто не стремился к такой точности. Теперь для каждой детали изготовили лекало, игравшее ту же роль, что и выкройка для платья. Рабочий по шаблону вырезал из металла части. Металлическая пластина крепилась на верстаке, модель накладывалась на пластину сверху, и режущий инструмент двигался по очертаниям лекала. Обычно в таких целях употреблялся резец, но тот требовал от рабочего специальных навыков. Сейчас использовали железное колесо с зубцами по краям, напоминавшее шестерню.
Грань каждого зубца была слегка изогнута, заточена и закалена. При вращении колеса они поочередно вступали в работу. Каждый действовал как резец. Все зубцы вгрызались в металл с одинаковой силой, поэтому колесо обладало свойством ровно разрезать металл. Для этой операции от рабочих не требовалось высокого мастерства или особых навыков, то есть была применена техника массового производства. Все тот же мой вечный конвейер, опробованный еще на производстве обычных иголок.
Деталей различных много, и почти пять лет шли практические исправления, пока родился первый фрезерный станок, действительно заслуживающий этого названия. Он имел многолезвийный режущий диск и подвижный стол, приводившийся в движение при помощи червячной передачи. Заказ на пятнадцать тысяч ружей был выполнен в два года, а качество после проверки оказалось такое, что Сашка орден отхватил и карт-бланш на любые механизмы. Тут и протекция не понадобилась – о человеке судят по его делам.