Победившие смерть
Шрифт:
— Да, ты права, — согласилась Шура. —
— Ничего, понемногу научимся, — уверила Паша.
Речь зашла о разбитых войной надеждах, о страданиях, которые принесли с собой фашисты.
— Неужели они не понимают, что без мечты, без любви, без радости созидания человек не может жить! —> как на уроке, говорила Шура. — А они всего этого лишают людей, да еще и называют такую жизнь «новым порядком»!
— Я боюсь только одного: не продлилась бы такая жизнь слишком долго, — высказала опасение Наташа.
Косяченко глубоко вздохнула и сквозь слезы произнесла:
— Я все думаю о тех, кто на фронте, в окопах. Трудно им там...
Паша и Шура подсели ближе к подруге. Да, ей во много раз тяжелее с двумя детьми...
Открылась дверь, и Паша бросилась к Виктору Измайлову.
— Как ты рискуешь, Виктор! Я так боюсь, что тебя выследят. Куда спокойнее было, когда ты был на легальном положении. Ну, проходи, дождемся Громова и...
Придвигая Виктору табурет, Паша заметила на ею лице бледность и какую-то растерянность.
— Что с тобой, Виктор?
— Час тому назад Громова арестовали!..
— Громова? — машинально переспросила Паша и села, свесив руки, как плети.
Застыли в тревожном молчании Наташа и Шура. Виктор рассказал, что Громова арестовали на чужой квартире.
Паше страшно было думать об аресте боевого друга. С трудом поднявшись, она подошла к окну, в которое заглядывало хмурое серое небо. Долго стояла безмолвно. Потом резко повернулась и возбужденно проговорила:
— Ну, за Громова мы им отплатим! Так отплатим!.. Рассказывай, Виктор, как там у Анны.
— Группа к делу готова. Проверьте, чтобы дома ничего не было лишнего,— напомнил Виктор.— Листовки расклейте только с наступлением полной темноты: меньше риска.
Он передал девушкам несколько листовок с кратким изложением сводки Совинформбюро о новых победах советских войск на фронте,
Когда Паша и Виктор остались вдвоем, они долго и взволнованно говорили о чрезвычайном задании, переданном им связным партизанского отряда. На склады Луцка завезли химические снаряды. Их усиленно охраняли. Перед подпольщиками ставилась задача похитить хотя бы один снаряд и переправить в партизанский отряд.
— Как же после провала Громова взяться за такое сложное дело? — задумалась Паша.
— Добыть снаряд мы обязаны во что бы то ни стало, — твердо заявил Виктор. — Без Громова, конечно, труднее. Кто все-таки предал Николая?
— Ты знаешь, мне страшно не нравилась хозяйка квартиры, где его арестовали, — ответила Паша. — Чем занимается, не поймешь. То ли спекулирует, то ли погуливает...
— И то и другое с предательством в тесной дружбе... Паша, ты с Гербертом еще видишься? Попробуй у него узнать о Громове...
Незадолго до истечения комендантского часа Измайлов взял у Савельевой план расположения гитлеровских учреждений, который должен был передать на «маяке» партизанам. У порога Паша напомнила:
— Не задерживайся, нам еще многое нужно уточнить по операции с химическим снарядом.
— Постараюсь.
Крепко, по-мужски Виктор пожал теплую нежную руку Савельевой. Ее глаза, большие, задумчивые, засветились...
— С «маяка» заходи прямо ко мне!
— Обязательно.
На партизанском «маяке» Виктор передал план, собранную информацию и заспешил в город.
— Я хочу побыстрее возвратиться в Луцк, предстоит большая работа, — прощаясь, говорил Измайлов партизанам.
На обратном пути тесные сапоги натерли Виктору ноги. Связной предложил заночевать в маленьком селе.
— Места мне эти хорошо известны, — хвалился он.
Остановились в хате молодой, быстроглазой вдовы.
Она накормила гостей. Между делом все время жаловалась на плохое житье, на издевательства фашистов. Рано утром хозяйка проводила гостей за село и попрощалась.
А возле леса подпольщиков встретила бендеровская сотня.
— Неужели предала нас хозяйка? — присматриваясь к банде, сказал связной. Помощник сотенного, хмурый усатый мужик с изрытым оспой лицом, выдвинулся вперед, преградил дорогу.
— Куда, молодцы, торопитесь?
— Домой.
— Что в этих краях делали?
— Меняли вещи на продукты.
— Ты — поляк? — ткнул пальцем в грудь Виктора.
— Нет, русский.
— Откуда родом?
— Змеингородский.
— Это где же такой водится?
— В Алтайском крае.
Бандиты переглянулись. Хмурый зловеще ухмыльнулся и съехидничал:
— А я бывал в Сибири. Но такого змеиного города не слыхал. Наверно, партизан?
— Нет, я рабочий.
— А ты? — обратился он к связному отряда.
— Я бодзячивский, в город иду, — может, обувку какую достану.
— Обыскать!
Виктор вспомнил: при нем нет никаких документов, только пистолет. А милости ждать от бендеровцев нечего. Он выхватил пистолет и в упор два раза выстрелил националисту в грудь.
Бандиты не ожидали такой дерзкой выходки. Воспользовавшись коротким замешательством, Виктор и связной побежали. Бандиты открыли по ним огонь.
Связной неестественно закружился на месте и упал. Виктор пробежал еще десяток шагов и тоже свалился... Пуля ударила в левое бедро. По телу разлилась острая боль. Стиснув зубы, Измайлов отполз в сторону, к поросшему мхом пню. До «маяка» было километра три. О, если бы он мог снова добраться туда!.. Но силы его покидали. В руках еще есть оружие. Сдаваться нельзя! Превозмогая боль, истекая кровью, Измайлов пополз по траве к лесу, где его могли укрыть деревья. «Лишь бы продержаться, подальше уйти, а там помогут товарищи»,— тлела надежда. Но прошла еще минута, другая... и Виктору стало ясно — не уйти от преследователей. Совсем оставляют силы.