Побег к смерти
Шрифт:
— Но к чему эта загадка? Если она хотела сказать вам это, она просто так бы и сказала. К чему усложнять? Припутывать Жанну д'Арк?
По-моему, я догадался почему.
— Вероятно, она так говорила, чтобы я не понял в тот момент. Но Дебора знала, что ей угрожает какая-то опасность. Может быть, тогда, в постели, ей пришла в голову мысль сделать меня дублером в случае, если ей самой не удастся выполнить задание.
— Но к чему все-таки эта загадка? — повторила Вера.
— Потому что в этом случае,
— И этим объясняется то, что они все время так стремились похитить вас? А теперь, когда вы пришли с револьвером, они убежали. Но это не потому, что они трусы. Вы им нужны живой. И они испугались, что в перестрелке они могут убить вас.
— Вероятно, так.
— Книга у них. Но без информации книга сама по себе не имеет значения. Они не знают адреса. Они не знают, куда она направлялась.
Я все больше приходил к заключению, что мы наконец-то нащупали истину. И теперь все, что делала Дебора Бранд, имеет смысл. Речь шла о чем-то очень важном. Я понял это с той поры, как Холлидей превратил мою жизнь в сплошной ад. Дебору мучили сомнения. С одной стороны, она не доверяла никому, боялась довериться, с другой стороны, она понимала, что над ней нависла опасность. И она могла сделать только то, что она и сделала. Она сказала единственному подходящему, с ее точки зрения, человеку то, что не могло иметь значения до тех пор, пока она решит передать этому же человеку книгу. Она держала меня в резерве, на случай нужды.
И нужда пришла.
И если бы я был хоть чуточку умнее и просмотрел бы «Убийство по ошибке» до того, как передал эту книгу Лене, я, вероятно, убедился бы в том, что Дебора мне доверяла.
И тогда Лена не умерла бы.
Мы въезжали в город. Образ серебристоволосой Деборы опять приблизился ко мне. Я все еще не имел ни малейшего представления, в чем заключалась ее миссия. Но после того, как мне пришлось столкнуться с ее врагами, я целиком встал на ее сторону. В этом у меня не могло быть никаких колебаний.
И постепенно у меня в мозгу стала формироваться новая идея. Может быть, все-таки я смогу сделать что-нибудь из того, что она хотела мне поручить? Во всяком случае возможно, мне хотя бы удастся разрушить планы Холлидея? Новый Орлеан находится по пути домой. Если я остановлюсь там на пару часов, я смогу повидаться с мистером Брэндом. К сожалению, я ничего не смогу ему передать и очень мало смогу сообщить об интересующем его деле, но по крайней мере я смогу предупредить его об опасности и рассказать о том, что случилось с его племянницей.
И я решил:
— Вера, — сказал я. — Завтра я еду в Новый Орлеан.
Она приняла это заявление совершенно спокойно, как будто ожидала его.
— Я тоже поеду.
— Вы?
— Я начала. Я закончу.
— Но, Вера…
Она сверкнула глазами.
— Вечно это «но, Вера…». Вы не хотели взять мою любовь. Это я знаю. Вы любите эту… эту женщину в Нью-Йорке. Но кто я такая, по вашему мнению? Так, собачонка? Погладить по голове? А потом пинком под зад? Я начала, я и закончу.
Я открыл было рот, но она перебила:
— Если вы скажете опять «но, Вера…», я закричу. Мне здесь в Мехико тоже опасно оставаться. Из-за вас они могут убить и меня. Вы хотите оставить меня здесь, чтобы они прострелили меня пулями, как бедненькую миссис Снуд? Пуфф.
Я больше не спорил с ней, я понял, что мне самому хочется, чтобы она поехала со мной. После того как я вернусь в Нью-Йорк, я, вероятно, больше никогда не увижу ее. А мне все меньше и меньше нравилась эта перспектива. А так у меня, по крайней мере, будет еще завтра…
— Но как насчет визы? Вы ведь мексиканка? Вы сможете так быстро получить визу?
— Кто сказал, что я мексиканка? По мужу — да. Но и только.
— Тогда русскую визу, или украинскую, или кто вы там такая?
Она засмеялась воркующим смехом.
— У меня уже есть паспорт. Не нужна никакая виза. Я американка.
— Американка?
Она повернулась ко мне и мило улыбнулась:
— Вы что думаете, все балерины обязательно приехали из России? Я родилась в Куинс-Тауне.
Некоторое время я тупо смотрел на нее. Казацкая шапочка. Шехере-зада Римского-Корсакова. Акцент Линн Фонтейн. Эта грубоватость. Но я давно должен был бы догадаться, что она выросла на американских кукурузных лепешках.
И за это я люблю ее еще больше.
Она все еще улыбалась. Затем с убийственной русской имитацией бруклинского акцента запела:
East ride, west side All around the town.Глава 17
Я сказал:
— А откуда у вас взялся этот акцент? Просто милая шутка?
— Откуда взялся? Акцент? Так, как я говорю? Но я так говорю.
— Да?
— Моя мать тоже танцовщица. Когда я родилась, она была в Нью-Йорке. Когда мне исполнилось четыре года, мы уехали в Буэнос-Айрес. — Она робко взглянула на меня. — Вам не нравится? Мой акцент? Он вас раздражает?
— Он ужасен.
— Я постараюсь, — покорно сказала она. — Всегда, когда я стараюсь, получается лучше. Но это трудно. Ведь я все время разговариваю с испанцами.