Побочный эффект
Шрифт:
Сергей буркнул что-то в ответ.
Они прошли по заросшей вьюном и колючими кустами ежевики тропинке и оказались с тыльной стороны клиники. Деревянная стена здания была увита плющом и дикой розой, которые вились до самого балкона на втором этаже с красивыми резными балясинами. За кустами виднелась дорога, ведущая в лес, с одиноко стоящим деревянным фонарем.
– Я поддерживаю ваши постулаты. Но есть вещи, где сдержанность и холодный разум пасует, и чувства берут верх.
– Например?
– Например – цветы.
Вокруг благоухало море зелени, и среди этого царства красок особенно выделялись огромные бутоны белых
– Разве они не прекрасны? – восхищенно, словно юнец во время первой влюбленности, прошептал профессор. Его глаза горели. – Посмотрите! Цветы – как женщины! Прекрасные, с виду беззащитные, но не стоит обольщаться – у некоторых есть шипы!
Он сдвинул пальцем нежный бутон розы, обнажив острый шип.
– Розами все засадил Прохор, по моей просьбе. – довольно произнес Сосновский. – Благородные цветы, не находите коллега?
Луканов кивнул, подумав, что с трудом представляет Прохора с его огромными ручищами, ухаживающим за нежными цветами.
– А вот это бругмансия белоснежная. Очень красивое, не правда ли? Но при этом чрезвычайно ядовитое.
– Как Вера Павловна, – вставил Сергей. Сосновский осуждающе посмотрел на него, но от Луканова не укрылась легкая улыбка в глазах профессора – уж больно точно Сергей подметил сходство.
Сосновский раскурил трубку, и с удовлетворением оглядел территорию.
– Вот так, Валерий Павлович, не каждому в жизни везет оказаться в таком месте! Старинная усадьба, не какого-нибудь, а девятнадцатого века! Между прочим, это барокко. Здесь проживало семейство Петровских. А теперь вот, видите, дом служит на благо общества.
Валерий не разделял восторга Сосновского, даже несмотря на то, что действие “Лирики” еще не кончилось. Он взглянул на Горина – похоже, тот давно привык к оптимизму профессора, и слушал рассеянно.
– Места у нас хорошие! За лесом река, за рекой – полк и болото. Вам, молодежи, все больше города подавай. А настоящая жизнь – она здесь, в Болотове! – восторгался Сосновский. – Уверен, вы еще по достоинству оцените ваше новое назначение.
– Не сомневаюсь, – сухо ответил Луканов.
Они прошли дальше, и профессор остановился у ограды.
– А кто забор поломал? – недовольно спросил профессор.
Действительно, в затейливой чугунной ограде высотой выше человеческого роста не хватало пары мощных штырей. Луканов дернул забор – штыри держались намертво. “Это ж какая силища нужна!” – подивился он.
– Поймать бы и уши оторвать! – в сердцах воскликнул профессор.
– А сердце – вырвать и съесть, – глухо произнес Сергей.
Сосновский бросил неодобрительный взгляд на Горина и явно что-то хотел сказать – но отвлекся на Нину Гавриловну, которая как раз выливала грязную воду под кусты роз.
– Нина Гавриловна, ну сколько раз я вам говорил: не лейте грязную воду на цветы! Это же вендела, царский сорт! – всплеснул руками Сосновский.
– Много вы понимаете! – проворчала старушка. – Между прочим, это удобрения! только лучше цвести будут!
– И тем не менее – я прошу впредь не лить грязную воду на цветы! – недовольно сказал Сосновский. – И еще, Нина Гавриловна: вы не знаете, куда пропало все столовое серебро?
– А почему это я должна знать? – насупилась старушка.
– Потому что вы ответственный человек и следите за порядком, – ответил Сосновский. Старушка гордо подняла голову.
–
Пока они препирались, Сергей взял Луканова под локоть и негромко шепнул:
– Сказать по секрету, Вера Павловна еще та стерва. Не бери в голову, – он дружески подмигнул. – Вечером занят?
– А здесь есть чем заняться? – хмуро спросил Луканов, не надеясь услышать вразумительный ответ.
– Только общением. Пригласишь на новоселье?
Это было столь стремительно, что Луканов не нашелся что ответить. Он еще не успел определиться, как относиться к Сергею, хотя, наверное, для этого и существует новоселье. Он хотел было открыть рот и сказать что-то, сам еще не понимая что, но тут со стороны дороги послышался шум двигателя, и все невольно обернулись. Да, все так, подумал Луканов – в болоте, в котором отродясь ничего не происходило, любой звук притягивает внимание. Трое докторов вышли из-за кустов навстречу “«буханке»”, въехавшей в распахнутые ворота. ЗА рулем как всегда был Прохор, на соседнем пассажирском сидении находился еще какой-то местный мужичок со сморщенным лицом. За ««буханкой»» пристроился полицейский УАЗ.
Из притормозившей ««буханки»» высунулось сморщенное лицо мужичка.
– Колька-то, того… все! – он махнул рукой себе за спину, и сквозь широкие окна “«буханки»” Луканов разглядел черный бесформенный мешок на полу салона.
– Как же это так получилось, Евграфыч? – снимая очки спросил Сосновский.
– Да по путям шел, и поезд его… того… – тоскливо уронил Евграфыч.
– Везите к моргу! Сергей принимай! – скомандовал Сосновский и быстро направился в больницу.
««Буханка»» завернула за кусты роз, Сергей скривился, но поплелся следом. Рядом с Лукановым остановился УАЗ и в открытом окне он увидел двоих полицейских: суховатого молодого с как-то даже трагично сжатыми губами и сосредоточенным взглядом – он сидел за рулем – и дородного, полнотелого постарше, с колким взглядом из-под нависших бровей. От него неприятно тянуло дешевым одеколоном.
– Добрый день, – по-привычке поздоровался Луканов. Полицейские переглянулись, и тот, что помоложе, досадливо сплюнул за окно.
– Да уж куда как добрый, – поморщился полнотелый. – Нам пожелания доброго дня как черная кошка – как только кто пожелает, так обязательно что и приключится.
– Я смотрю, у вас уже приключилось, – заметил Луканов.
– Приключилось… – задумчиво протянул полнотелый. – А вы, собственно, кто?
– А вы? Представиться не хотите?
– Городской, – бросил полнотелый суховатому, и оба понимающе и как-то скорбно закачали головами, словно Луканов сказал что-то неприличное и вообще был не врачом, а пациентом, которому жить осталось от силы пару месяцев. – Майор Грызлов, участковый.
– Луканов Валерий Петрович, нейрофизиолог, – ответил Луканов без неприязни, но и без особой охоты. Майор оглядел его с ног до головы.
– Давно приехали?
– Сегодня утром.
– Ничего странного не заметили в районе железной дороги? – спросил майор будничным тоном, но глаза прямо-таки впились в Луканова.
– Если вы про труп, который сейчас достают из “«буханки»” – то нет, не видел.
– Не видел… – повторил майор, глядя мимо Луканова. – А что-то еще – видели?
Луканова начал раздражать этот майор и его вопросы.