Побратимы Гора

Норман Джон

– Это было бы полезно для нас, - признал Сэйбар.

– Тогда, Вы сможете возвратиться к тому, чтобы быть Ваниямпи, если, конечно, Вы захотите этого, - добавил я.

Сэйбар осмотрелся вокруг, усмехнулся и заявил:

– Мы укрепим частокол, - объявил он.
– Мы никогда больше не будем Ваниямпи.

– Всегда найдётся время, чтобы побыть трусом, - заметил я.

– Мы уже узнали, что значит быть мужчинами, - ответил Сэйбар.
– Мы никогда не отступим. Мы лучше умрём, но умрём мужчинами.

– Возможно, было бы разумнее, какое-то время, выражать

ваше перерождение только в пределах вашего жилища. Может быть лучше, некоторое время, продолжать притворяться, что вы всё ещё Ваниямпи, - осторожно предложил я.

Сэйбар улыбнулся, и с интересом, выжидающе, посмотрел на меня.

– У меня есть план, - сообщил я.

– Я и не думал, что ваше посещение было одним только визитом вежливости, -усмехнулся он.

– Ты бы освободил свою рабыню от ремней, - предложил я. – Этой ночью Ты, так или иначе, не обрадуешься, если её ноги будут связаны, так близко друг к дружке. А так, она может послужить нам, пока мы будем разговаривать.

– И Вы стали бы говорить перед рабынями? – удивился он.

– Конечно, - пожал я плечами.
– Они же - всего лишь рабыни.

– Господа?
– предложила Тука, стоя на коленях и держа поднос. Мы взяли жареные кукурузные пироги с подноса, который сразу опустел, за исключением для одного предмета, куска сушёного корня, приблизительно два дюйма длиной и половину шириной.

– Открой рот, - приказал Сэйбар Туке, что она сделала немедленно и без колебаний.
– Это для тебя.

Она кивнула.

Он разломил корень в две части и затолкнул его в рот рабыне.

– Разжуй его хорошенько, и проглоти, каждую частичку.

Она кивнула, принялась жевать, морщась от горечи.

– Открой рот, - вновь приказал он, когда Тука прекратила жевать.

Она немедленно продемонстрировала, что корень сипа проглочен без остатка.

– Можешь убрать поднос, и затем возвращайся сюда, - велел Сэйбар.

– Да, Господин, - радостно сказала она.

Это Мира показала ей, как надо встав на колени и опустив голову, предложить поднос должным образом. Тука, я это видел, будет способной ученицей в неволе. Рабыни быстро учатся, ведь если они этого не делают, их жестоко наказывают.

– И те, являются частями моего плана, - закончил я излагать свои предложения.

– Это смело и просто, - признал Сэйбар.

– Суть твоей роли ясна? – уточнил я.

– Да.

– И, конечно Ты понимаешь, что опасность этого также велика?
– спросил Кувигнака

– Это верно, для всех нас, - заметил Сэйбар.

– Да, - согласился Кувигнака.

– Вы оказываете нам честь такой ответственностью.

– Могу тебя заверить, награда будет соразмерна риску, - пообещал Кувигнака.

– Мы снова стали мужчинами, - усмехнулся Сэйбар.
– Это - достаточная награда для нас.

Рабыня вернулась к нам и встала на колени позади Сэйбара, постаравшись сесть как можно ближе к своему хозяину.

– Значит, Вы с нами? – уточнил я.

– Да, - ответил он, и мы крепко пожали друг другу руки.

– В таком случае, давайте снова повторим все детали, - предложил я.
– Ошибки быть не должно, ни в коем случае.

– Отлично, - сказал он.

Пока мы разговаривали, рабыня, очевидно неспособная уже сдерживать себя, и не получающая отказа или наказующего удара, начала, сначала робко, а потом всё смелее, целовать и ласкать Сэйбара. Вскоре она тяжело задышала от возбуждения, и начала прижиматься к нему. Наконец Сэйбар не выдержал, и, взяв её на руки, положил спиной себе на ноги. Теперь её тело изогнулось подобно луку. Её голова упиралась в землю с одной стороны, а пятки с другой.

– Держи руки за головой, - приказал он.

– Да, Господин, - всхлипнула она.

Мужчина принялся гладить и ласкать её, впрочем, не прерывая разговора. Вскоре она уже стонала, беспомощно извиваясь на его ногах, то сжимая, то разжимая кулаки. Почувствовав, что Тука больше не выдержит, Сэйбар, милостиво, подтянул её к себе, и она прижала голову к его груди, обхватив руками шею. Она тряслась почти в шоке, а её глаза были широко раскрыты и полны изумления. Кажется, рабыня была неспособна поверить с то, что те ощущения, которые затопили её тело, могли существовать в природе.

– Я думаю, что план ясен, - решил я.

– Да, - кивнул Сэйбар.

– Мы должны отправляться в путь, - сказал я, и мои друзья поднялись на ноги.

– Ты можешь поцеловать ноги наших гостей, Тука, - намекнул Сэйбар.

– Да, Господин, - покорно отозвалась она.

– Не будь слишком добр с ней, - на всякий случай предупредил я.

– Не буду, - пообещал он.

Я улыбнулся, видя, что он сказал чистую правду.

– Тука, - окликнул рабыню Сэйбар, - принеси то, что раньше было твоим одеялом и положи его рядом с моим, у стены, где я сплю.

– Слушаюсь, Господин! – воскликнула она.

Я улыбнулся. Тука, по крайней мере, в течение этой ночи, не будет привязана за шею, во дворе.

Сэйбар и я снова пожали руки, подтверждая наш договор.

– Я исполнила, всё, что Вы пожелали, - сообщила Тука, вернувшись, и упав на колени перед своим господином.

– Что-то я сегодня утомился, - вдруг заявил Сэйбар.
– Я думаю, что стоит связать твои ноги.

– О, пожалуйста, не связывайте их, Господин!
– вскрикнула Тука.

– Ну ладно, не буду, - усмехнулся он.

Мужчина жестом указал, что она должна подняться на ноги, а когда она это сделала, он подхватил её на руки, и рабыня нетерпеливо вцепилась в его губы.

– Желаю тебе всего хорошего, - улыбнулся я.

– И Вам всего хорошего, - ответил он, на мгновенье, отрываясь от целующей его рабыни.

Тогда мы все, Хси, Кувигнака, Мира и я сам, покинули барак. Правда на пороге я на мгновение оглянулся, чтобы увидеть, как Сэйбар нежно укладывает свою Туку на одеяла, постеленное на земляное возвышение, около бревенчатоглиняной стены. Казались, они совершенно забыли об окружающих их мужчинах и женщинах, которым, впрочем, тоже было не до них. Они были поглощены друг другом. Они были господином и рабыней.