Поцелуй бандита

Рич Мэри Лу

– Отец, пожалуйста. Я прошу тебя. Не делай этого. Он умрет.

– Так и получится. – Де Вега дернул плечами, остановив на ней свой холодный взгляд. – Какое это имеет значение? Если он выживет, я посмотрю вместе с тобой, как его повесят.

Следуя за своими людьми, он выскочил из комнаты, стукнув дверью.

Сквозь слезы Елена увидела, что Риккардо и Консиция, очевидно, привлеченные шумом, вошли в комнату. Она бросилась к ним.

– Пожалуйста, помогите мне.

Консиция презрительно сжала губы.

– Я не

могу поверить, что ты вышла замуж за Эль Гато. – Она покачала головой, не отвечая на мольбу Елены. – Сестра, ты ведешь себя как дурочка. Этот человек – вор. Я, к примеру, погляжу с удовольствием, как его повесят.

– Нет! – воображение Елены не могло вынести эту страшную картину.

С возгласом отчаяния она упала на руки Риккардо и погрузилась в темноту.

– Ты теперь довольна, Консиция?

Консиция отшатнулась от взрыва ярости своего мужа. Ее взгляд перешел на безжизненную фигуру Елены.

«Это не моя вина», – подумала Консиция. Но негодование Риккардо задело и напугало ее. Она никогда еще не видела его в таком гневе. Она робко подошла к нему.

– Риккардо, могу я тебе помочь?

– Ты уже сделала, что могла, – сказал Риккардо ледяным тоном. – Открой дверь и отойди с моей дороги.

Потрясенная, Консиция открыла дверь и отступила в сторону.

– Отнесите ее в комнату. Мы останемся с ней, – сказал Джуан.

Консиция пошла следом, ожидая, когда Риккардо положит Елену в постель в ее спальне. Сестра была бледной как смерть.

– Придет ли она в себя? – спросила Консиция, чувствуя себя виноватой в том, что произошло с Еленой, хотя та в ее глазах и была дурочкой, но все же доводилась ей сестрой.

Консуэла взглянула на нее.

– Я надеюсь на это. Только молюсь, чтобы она не потеряла ребенка.

– Ребенка? – изумился Риккардо, взглянув на Джуана.

– У Елены будет ребенок, – ответил Джуан.

– Я догадываюсь, что это ребенок Эль Гато, – сказала Консиция, сморщив от отвращения свой нос.

– Ребенок будет от ее мужа, Консиция, – взорвался Риккардо. – Теперь, пока ты еще не все зло излила, я предлагаю тебе паковать свои вещи.

Консиция затаила дыхание.

– Паковать вещи?

– Сегодня мы уезжаем из Испанского Ангела. С меня хватит твоих глупостей. Если ты думаешь остаться моей женой, ты сделаешь, как я скажу. Если нет… – Риккардо пристально глянул ей в глаза. – Я никогда не захочу тебя увидеть снова.

Консиция затрепетала, услышав холодное презрение в голосе мужа. Он не шутил. Она уставилась на него. Его лицо говорило, что он полон решимости.

– Ты меня понимаешь?

Ее губы дрогнули, она наклонила голову.

– Да, Риккардо.

– А теперь попрощайся с сестрой и скажи, что ты сожалеешь о случившемся.

– Да, любимый.

Консиция медленно подошла к кровати и опустилась на колени возле Елены, которая открыла глаза. Подняв руку сестры, она посмотрела ей в лицо.

– Дорогая, я сожалею. Прости меня!

Елена кивнула и слабо ей улыбнулась.

– Конечно, Консиция. В конце концов, ты же моя сестра. Я желаю, чтобы вы с Риккардо были счастливы.

Сейчас Консиция сожалела о всех своих поступках, когда она была несправедлива к Елене. Эти чувства вылились в потоке слез отчаяния.

– Я тоже буду молиться за тебя… и твоего мужа, – прошептала Консиция.

Риккардо наклонился и поцеловал Елену в щеку.

– Я тоже, маленькая моя сестренка, – он повернулся к Джуану и Консуэле. – Наблюдайте за ними. Дайте мне знать, если я понадоблюсь.

Он пожал руку Джуану и медленно вышел из комнаты.

Консиция в дверях послала Елене воздушный поцелуй. Когда она взглянула вниз, в холл, то увидела, что Риккардо ждет ее у лестницы. Он протянул ей руку.

Поблагодарив Бога, что она вышла замуж за этого человека, Консиция пробежала холл, чтобы присоединиться к своему мужу.

ГЛАВА 32

Через два дня после того, как Эль Гато был закрыт в склепе, Энрико вернулся, чтобы еще раз осмотреть комнату своего врага, надеясь найти какое-то свидетельство о том, где спрятано похищенное золото. Но когда он вытаскивал вещи Эль Гато, то нашел нечто, потрясшее его до глубины души.

Прижав находку к груди, он, спотыкаясь, дошел до своего кабинета и запер за собой дверь.

Несколько часов Энрико просидел, опершись о стол, с нетронутым стаканом бренди перед ним. Он оставался там до тех пор, пока не наступила темнота и бледный серебристый свет луны не осветил ночное небо. Слезы о далеком и печальном сбегали по его лицу и застревали в глубоких морщинах на его щеках.

Его мысли ушли в давние времена, к воспоминаниям, которые преследовали его долгие годы. Сжатая ладонь его руки согрела холодное золото медальона, который он нашел в маленькой резной шкатулке в комнате Диего – медальон с изображением внутри него Терезы, его единственной любви.

Он едва не отбросил его в спешке, разыскивая ключ к своему похищенному состоянию. Что-то остановило его руку и заставило открыть медальон. А когда он это сделал – Тереза, молодая и красивая, с нежной улыбкой на лице, взглянула на него. Как часто он любовался этой улыбкой, когда они вместе играли детьми.

Воспитанные на соседних маленьких ранчо, они много общались. Он любил ее всю жизнь. Когда они повзрослели, он молился, чтобы она стала его женой, хотя ее отец не желал этого брака, потому что она была чистейшей испанкой из Кастилии, а Энрико был смешанного происхождения. Даже тогда, когда отец Терезы готов был уже согласиться, богатый кузен Энрико, Викторио Сандовал, остановился на их ранчо на обратном пути из Чикуахуа. Он намерен был быстро следовать дальше, но, увидев Терезу, продлил свое пребывание.