Поцелуй гадюки
Шрифт:
Арвин кивнул.
– А ты? У тебя есть…
– Братья и сёстры? – перебила она. – Нет. А у тебя?
У Арвина создалось ощущение, будто она намеренно сделала вид, что не поняла вопроса, но он решил не обращать на это внимания.
– Я был единственным ребёнком у матери.
– Был?
– Она умерла от чумы, когда мне было шесть.
– Наверно ты чувствовал себя очень одиноким.
Арвин пожал плечами.
– В приюте было много других сирот.
И один из них, однако, был его другом: Ноулг. И Ноулг тоже был мёртв.
– В приюте? – переспросила Кэррелл. Видимо, слово было ей незнакомо.
– Что-то
– Чьи жрецы?
– Ильматера, – ответил Арвин, скривив губы. – Бог страданий. Его жрецы заботились о том, чтобы страданий мы получали в избытке.
– Этот твой приют… мне кажется, это что-то неприятное.
– Так и есть, – мрачно согласился Арвин.
Кэррелл уставилась куда-то вдаль. Её рука всё ещё лежала у него на колене. Арвин глянул на кольцо на её мизинце. Ему захотелось узнать, о чём она сейчас думает. Но магия кольца защищала её мысли; иначе он мог бы попробовать подслушать их.
Должно быть, она чувствовала, что он не хочет продолжать разговор о своём детстве, поэтому резко сменила тему.
– Та женщина, которую ты приехал найти, как там её, Глисена?
Где-то краешком мысли Арвин уловил звон предостерегающего колокольчика. Но стоило посмотреть в тёмные глаза Кэррелл, и звон исчез. Арвин кивнул.
– Декаду назад баронская дочь сбежала; я приехал, чтобы найти её. Повитуха помогла ей покинуть дворец. Глисена думает, что та ей помогает, но на самом деле Глисену используют. Им нужен её ребёнок. Дметрио его отец. Используя ребёнка, они хотят захватить трон Хлондета. Как только он родится, одни боги знают, что Сибил сделает с…
– Сибил? – резко перебила Кэррелл. Её рука стиснула колено Арвина.
– Она юань-ти, – пояснил псион. – Повитуха одна из её последователей. Они верят, что Сибил это аватар бога Ссета.
– Она не аватар, – прошептала Кэррелл.
Арвин моргнул.
– Ты знаешь, о ком я говорю?
Кэррелл впилась в него взглядом.
– Как ты узнал про Сибил?
Арвин стиснул зубы.
– Она убила моего друга. Я поклялся отомстить за него любой ценой. Даже если для этого придётся бросить вызов аватару.
Кэррелл помолчала несколько мгновений, прежде чем ответить.
– Сибил смертная, хотя так было не всегда. Одно время – в Смутное время, когда боги спустились на Фаэрун – её тело принадлежало Ссету. Однако когда эта эпоха кончилась, бог покинул её тело. Это было пятнадцать лет назад; с пой поры она обрела бессмертие. Однако она надеется стать богиней, как Ссет, который когда-то был всего лишь аватаром Мерршаулка.
Арвин буравил глазами Кэррелл. Он понял лишь самую малость из того, что она сейчас сказала. Единственным богом, про которого он много знал, был Ильматер; жрецы в приюте вдалбливали каждую жестокую и мучительную подробность страданий, пережитых мучениками Плачущего бога, в своих маленьких подопечных. Арвин не знал даже истории Хоара, несмотря на тот факт, что дал ему клятву мести – клятву, сдержать которую бог-судьбоносец заставит Арвина во что бы то ни стало.
– Откуда ты столько знаешь про Сибил? – поинтересовался Арвин.
Взгляд Кэррелл сделался твёрдым.
– Чтобы победить врага, нужно хорошо его изучить.
За окном где-то вдалеке прогремел гром: голос Хоара. Арвин неслышно присвистнул.
– Кажется, боги свели нас неслучайно.
– Я тоже так думаю, – сказала Кэррелл.
Арвину доводилось слышать о Серпентес. Это была древняя империя юань-ти, простиравшаяся по всему Чультскому полуострову – империя, о которой юань-ти говорили до сих пор, несмотря на то, что она распалась четырнадцать столетий назад.
– Я думал, что Сибил нужен Хлоднет, – сказал он.
– Это часть её плана. Около двух лет назад Сибил исчезла из наших земель. Мы рады были её исчезновению, пока не узнали, что она отправилась на север. Когда выяснилось, что она объявилась в Хлондете…
– Кто «мы»? – перебил Арвин.
– К'аакслаат, – ответила Кэррелл.
Арвин непонимающе уставился на собеседницу.
– Защитники джунглей. Мы следуем по стопам Убтао.
Арвин кивнул, хотя по-прежнему ничего не понимал.
– Мы поняли, – продолжила Кэррелл, – что Сибил ищет: артефакт, вверенный давным-давно дому Экстаминос на хранение. Он был спрятан, затем по прошествии многих столетий забыт. Но Дметрио Экстаминос нашёл его.
Арвин сам не заметил, как оказался заинтригован услышанным.
– И ты приехала на север в Хлондет, чтобы найти его. Украсть.
Глаза Кэррелл сверкнули.
– Нет. Вернуть назад. Не дать ему попасть в руки Сибил. Сделать так, чтобы его никогда больше не использовали.
– А что это такое?
– Ты слышал историю Ссета?
– Вообще-то нет, – пожал плечами Арвин. – Мы, существа «низшей расы» не слишком-то жаждем знать о змеином боге. Я даже не ступал ногой в Собор Изумрудной Чешуи. Разве что лишь однажды, да и то косвенно.
Непрошеное воспоминание возникло в памяти, побуждённое семенем разума Зелии. Он видел храм её глазами, когда она стояла, склонившись перед статуей бога в образе крылатого змея. Он кивнул про себя; не удивительно, что юань-ти считали Сибил аватаром Ссета. У неё были крылья – что было редкостью даже для отродья. И её глаза горели красным – пылали словно пламя, окружавшее статую Ссета.
Арвин выудил последнее из воспоминаний Зелии.
– Правда ли, что существует пророчество о Ссете, восставшем из пламени?
Кэррелл кивнула, заметно впечатлённая.
– Из Пиков Пламени – вулканов Чультского полуострова. Там есть дверь, которую Сибил надеется открыть. Она полагает, что та ведёт во владения Ссета. Она надеется убедить бога, чтобы тот посредством её ещё раз стал аватаром. Но дверь не ведёт к Яме Гадюки. Она ведёт в пещеру в План Фуги, где живёт одно из вечных существ – Дендар Ночной Змей. Если дверь откроется и Ночной Змей сбежит, это приведёт к тысячам смертей – а может и к сотням тысяч. Даже великан для него мелкая помеха; он может проглотить целую деревню за раз. Те, кого он проглатывает, оказываются уничтоженными полностью; ни одной частички от их душ не останется для богов, которым они поклонялись. Чем больше душ поглощает Дендар, тем больше становится – и тем больше ест. Согласно пророчествам, если его освободить и дать волю, он будет расти, пока не будет способен поглотить само солнце – и ввергнуть мир в вечную тьму. Погибнут все растения, замёрзнут водоёмы по всему Фаэруну, и сами боги зачахнут, когда умрут последние из их почитателей.