Поцелуй гадюки

Смедман Лиза

Арвин кивнул. Кологриву нужно было что-то, чтобы отогнать страх перед волками, пока они будут сидеть и ждать. Мужчина снял с плеч рюкзак и покопался внутри, ища деревянную коробочку с кремнем и огнивом. Мох и стружка внутри, к счастью, оказались сухими. Он протянул принадлежности кентавру, и тот принял их, довольно кивнув.

Вскоре Кологрив зажёг маленький костерок, несмотря на то, что ветки, которые он принёс из леса, были сыроватыми. Он подпитывал их пламенем до тех пор, пока они не занялись. Жар от костра казался Арвину не более чем слабым теплом благодаря заклинанию Кэррелл, но вскоре

от его одежды пошёл пар. Он разделся, повесив рубашку, штаны и плащ сушиться на жерди возле костра. Даже стянул перчатку; ну и что, что магическая. Её кожа была такой же сырой, как и остальная одежда, промоченная изморосью.

Кэррелл на мгновение заколебалась – в отличие от других юань-ти она стеснялась показывать своё тело – но тоже стянула с себя одежду. На землю что-то упало, отразившись в свете костра красновато-коричневым отблеском: отвалившиеся чешуйки.

Арвин уставился на них, думая, стоит ли что-либо спрашивать. Любопытство взяло верх.

– Ты сбрасываешь кожу? – спросил он.

Кэррелл посмотрела на чешуйки, лежавшие возле её ног.

– В это время года обычно нет, – ответила она и пожала плечами. – Возможно, всему виной смена климата. Или мокрая одежда.

Обнажённая Кэррелл села со скрещенными ногами возле костра, пальцами расчесывая длинные, тёмные волосы. Огонь освещал её полные округлые груди и бёдра, мягкие, манящие губы…

Кентавр явно третий лишний, подумал Арвин. Надо направить свою энергию в более практичное русло.

Псион встал, разгрёб ногой сухие ветви и листья, расчистив небольшую площадку около костра.

– Надо помедитировать, – обратился он к спутникам. – Если волк объявится, дайте знать.

Он лёг плашмя на холодную, сырую землю, приняв асану бхужанга. Он по-прежнему считал эту позу наиболее эффективной для восполнения муладхары; сидя со скрещенными ногами, как это делала его мать, добиться этого в полной мере ему никогда не удавалось. Зато поза вздыбившейся змеи давала ему ту необходимую остроту, которую не могла дать удобная сидячая поза со скрещенными ногами.

Когда муладхара восстановилась, псион поднялся на ноги и проделал все десять упражнений, которым его учил Танджу. Кологрив по-прежнему не спускал глаз с чащи, Кэррелл наблюдала за Арвином, оглядывая мужчину сверху донизу. Её искреннее любопытство отвлекло его, заставив ослабить концентрацию и сделать ошибку в завершающем движении.

Наконец, мужчина опустился рядом с ней и протянул руки к огню, хотя действие согревающего заклинания ещё не кончилось.

Кэррелл потянулась к его левой руке и развернула её, рассматривая обрубленный мизинец.

– Несчастный случай?

Тот мотнул головой.

– В молодости я жил сам по себе, всё время ходил голодный. Однажды я совершил ошибку, украв на чужой территории. Гильдия отрезала мне палец в знак предупреждения.

Мужчина взял перчатку, которая уже высохла и слегка затвердела, и начал натягивать её на руку, но Кэррелл его остановила. Она поднесла его кисть к губам и поцеловала.

– Трудно тебе жилось, – произнесла она.

Арвин высвободил руку.

– Не труднее, чем остальным. Уверен, тебе тоже было не легче.

– Да, но стало намного лучше, когда я присоединилась к К’аакслаат. Они помогли

мне встать на верный путь, по которому я шла через лабиринт жизни. Мне они стали как родные.

– Скучаешь по дому? – спросил Арвин.

– Частенько, – призналась женщина, затем улыбнулась. – Но сейчас нет.

Неожиданно вскочил Кологрив.

– Что такое? – спросил Арвин, потянувшись к кинжалу.

– Ничего, – заверил их кентавр. – Схожу за хворостом, – без лишних слов он затрусил к лесу.

Кэррелл тихо усмехнулась.

– До него, наконец, дошло, что надо отлучиться.

– По-твоему, он думает, что мы хотим…

Кэррелл прильнула к нему губами, ответив на его незаконченный вопрос.

Арвин слышал удаляющиеся шаги Кологрива. Как же, за хворостом он пошёл. Огонь потрескивал у их ног, наполняя воздух резким запахом дыма. Мужчина ответил на поцелуй, обвив Кэррелл руками. Это до медитации он чувствовал себя измотанным. Но теперь…

Опустив Кэррелл на землю, Арвин принялся покрывать поцелуями, перемещаясь от губ всё ниже и ниже.

Арвина разбудил шорох, донесшийся со стороны леса. Было темно, но костёр полыхал ярко. Наверно, Кологрив подкинул дрова, пока Арвин и Кэррелл спали. Кентавр стоял неподалёку и крепко спал, опустив голову на грудь.

Кэррелл лежала возле Арвина, обнажённая, как и он сам; закончив любиться, они так и заснули – в объятиях друг друга. Женщина шевельнулась, увидев что-то во сне. Скорее всего, что-нибудь неприятное; она вздохнула и дёрнула рукой, словно пытаясь высвободить её откуда-то.

Арвин легонько толкнул её.

Она заморгала, затем села.

– Что такое?

– Я что-то слышал. Кажется, это…

С опушки на него смотрела пара сверкающих глаз. Они были низко к земле и блестели красным, отражая зарево костра.

– Волк, – довершил мысль Арвин.

Кологрив, возможно, услышал слово сквозь сон. А может, учуял запах волка. Он инстинктивно тряхнул головой, раздувая ноздри. Хвост заметался из стороны в сторону, человек-лошадь потянулся к пустым ножнам у бедра, затем передумал и развернулся к волку крупом, подняв мощное копыто и приготовившись лягнуть зверя.

Кэррелл потёрла глаза, рассеивая остатки сна.

– Кологрив, стой. Я с ним поговорю.

Она пробормотала что-то на своём языке, издала серию скуляще-рычащих звуков, после чего получила от волка ответ из смеси аналогичных звуков. Зверь осторожно выбежал на поляну. Он выглядел старше, чем казался издали: морда белая, взгляд голодный.

– Волк видел сатиров? – спросил Арвин. – Есть поблизости их лагерь?

– Это волчица. Она не знает. Она спросит свою стаю.

– А они… – не успел Арвин закончить вопрос, волчица вскинула голову и завыла. Откуда-то из леса, с другой стороны поляны, послышался ответный волчий вой. Вскоре вои слышались со всех сторон, близкие и далёкие. Волков было, наверно, не меньше десятка. Вои доносились ещё несколько мгновений, голоса то поднимались, то опускались, словно пели песню. Наконец, один за другим волки стихли.