Поцелуй ночи
Шрифт:
– Все нормально, а у тебя? – Интересуюсь я.
– Плохое утро?
Мы вместе идем вдоль коридора.
– В ближайшее время никаких кладбищ, - вздыхает Сара, - всю ночь снились кошмары. Жуть какая-то.
– А мне снилась ты.
– Правда? – Девчонка скептически хмурится.
– Ага. – Улыбаюсь я, поправляя лямку сумки.
– И что я делала в твоем сне?
– Танцевала.
Сара морщится:
– Уж лучше кошмары.
И мы смеемся.
– А какой у тебя урок? – Спрашиваю я.
– Музыка. – Ее передергивает.
–
– О-о-о… - Многозначительно тянет она.
– Что? Каале не любят мастерить своими руками?
– Колотить табуретки и стряпать пироги? – Сара закатывает глаза. – Это не то, чему я мечтала научиться в школе!
– И все же…
– Стой. – Она останавливает меня рукой.
Мы замираем у дверей кабинета директора, за которыми слышатся напряженные голоса.
– Но нужно что-то делать! Опросите учеников еще раз! – Требует женщина. – Моя дочь была на площади с компанией ребят, а потом просто исчезла. Неужели, никто ее не видел?
– Послушайте… - Мужчина в форме выставляет вперед руки. – Давайте обсудим все спокойно и в другом месте?
Он высокого роста, у него светлые волосы, обветренная, бледная кожа и глубокие, синие глаза. И его лицо почему-то кажется мне знакомым.
– Вы ничего не делаете для того, чтобы найти нашу дочь! – Возмущенно восклицает ему в лицо второй мужчина.
– Этот разговор не для стен школы, господин Меллер. – Пытается примирить их директор.
В следующую секунду секретарь закрывает перед нашими носами дверь в приемную.
– Должно быть, это родители Стины, - тихо произносит Сара.
– А тот? В форме?
– Начальник полиции Хельвин.
– О, ясно.
Я сглатываю. Значит, это отец Бьорна.
– На следующей неделе весенний бал, ты уже нашла себе пару? – Спрашивает Сара, когда мы сворачиваем к лестнице.
– Бал? – Я задумываюсь. – Может, я и не пойду.
– Вот и я не собираюсь. – Хмыкает девушка. – Тащиться в школу в шутовском одеянии, и ради чего? Чтобы посмотреть, как Лена Сандберг выгуливает очередное новое платье и делает селфи на фоне своего качка? Увольте. – И когда я начинаю хихикать, она пихает меня локтем. – А вот, кстати, тот, кто стряпал лучшие пироги в прошлом году на домоводстве. Если надумаешь пойти на бал, то советую пригласить именно его.
Я оборачиваюсь и вижу, как к нам подходит Микке. Сегодня он в темных брюках и вязаном свитере с эмблемой школы. Выглядит элегантно, и только коротко стриженные волосы с выбритыми на них линиями у виска и спортивные кроссовки с красными носами выдают в нем бунтаря.
– Ладно, мне пора, - хлопает меня по плечу Сара и быстро уходит.
– Пока. – беспомощно бормочу ей вслед.
Одергиваю подол сарафана и убираю волосы за уши.
Какая неловкая ситуация…
Не зная, куда деть руки, я складываю их в замок на груди. И прокашливаюсь – на всякий случай.
– Привет. – Говорю я парню.
Мой голос похож на писк, а улыбка на нервный тик.
– Привет. – Глухо
Подходит ближе и прячет руки в карманы брюк.
12
– Нея… - Похоже, ему нелегко подобрать слова.
Я сглатываю, хотя это не так-то легко сделать, когда горло сковано волнением. Прячу руки за спину и начинаю слегка раскачиваться на пятках.
– Да?
– То, что я сказал вчера… - Его взгляд мечется по моему лицу.
Невозможно видеть, как большой и сильный парень мучается в сомнениях и треволнениях, поэтому я спешу его оборвать:
– Все в порядке, Микке. Давай забудем о том, что ты сказал вчера, ладно?
Кровь отливает от его лица.
– Но все, что я сказал, было правдой!
Видимо, кто-то свыше решил, что еще не время прекращать вгонять меня в краску.
– Вот как…
Микке пожимает плечами.
– Да, но я хотел сказать о другом. – Парень подходит ближе и наклоняется надо мной. – Я не мог солгать, понимаешь?
– Э-э, нет, вообще-то.
Он суетливо топчется на месте, будто не решаясь сообщить мне что-то. Если Микке не перестанет так себя вести, то кто-нибудь из учителей решит, что он пытается толкнуть мне травку.
– Твоя тетя. – Парень выразительно распахивает глаза. – Это все из-за нее.
– Она бывает строгой. – Соглашаюсь я, хотя уже, кажется, догадываюсь, куда он клонит.
– Думаю, она подсыпала мне что-то, из-за чего я говорил все, что приходило в голову.
– Ты серьезно? – Прокашливаюсь я, обводя его скептическим взглядом.
– Да. – Парень оглядывается по сторонам и переходит на шепот. – Очевидно, все дело в ее травах.
– Хочешь сказать, она подала тебе сыворотку правды вместо чая? – Шепчу я. – Ингрид, конечно, разбирается в травяных сборах, но все остальное – просто самовнушение.
Микке дружелюбно мне улыбается. Такая обманчиво безмятежная улыбка обычно оставляет тебя без права выбора – твои губы сами растягиваются в ответной улыбке.
– Слушай, давай так. – Говорит он. – Пойми меня правильно. Я понимаю, почему она так сделала – твоя тетя заботится о тебе. Во-первых, я не злюсь, многие жители Реннвинда «разбираются» в травах. Во-вторых, я хочу подчеркнуть: все, что было сказано мной вчера – чистая правда. Ты мне нравишься, Нея. И я огорчен только тем, что выплеснул все это на тебя в присутствии твоей тети, понимаешь?
– Да. – На моих щеках расцветают красные пятна полсотни оттенков.
Как хорошо, что стены гимназии сотрясает звонок.
– И я просто не хочу, чтобы ты считала меня психом, который с легкостью сообщает родным девушки о том, что планирует с ней переспать.
– А ты планируешь? – Усмехаюсь я.
Теперь красные пятна на моих щеках затягивает бордовым. Вот же ляпнула!
– Нея. – Микке проводит рукой по своим темным, жестким волосам. – Прости еще раз.
– Просто, если планируешь, то начинать нужно было с другого.