Поцелуй ночи

Сокол Елена

– А в ком? В моем отце?

Тетя молча кивает.

– Кто он? – Требую я.

– Ешь. – Сухо произносит она.

– Это из-за него мама бежала из Реннвинда? Из-за него я не могла раньше вернуться сюда? Он что, мог причинить мне вред?

Это он проклял меня. Боже, это он меня проклял!

– Мог. – Кивает тетя. – И все еще может. Но когда твой дар раскроется в полной мере, ты будешь достаточно сильна, чтобы дать отпор и ему, и любому другому.

– Кто он? – Требую я, впиваясь пальцами в столешницу.

–

Всему свое время, Нея. А теперь ешь.

Сидя на кровати во тьме своей комнаты, я достаю из-под подушки красную ленту, которую дала мне Анна. В полной тишине и на ощупь я вплетаю эту ленту в свои волосы. «Ровно десять ночей, - сказала цыганка, - и тогда я смогу сказать тебе больше».

Значит, ровно десять.

Хорошо.

Мне тоже не помешает узнать больше о самой себе и о том, кто и зачем меня проклял.

Я ложусь, укрываюсь и смеживаю веки.

Лес, развалины, пик Черной горы, шкатулка с красным бархатом…

А затем я вижу его – это существо, и от его вида кровь стынет в моих жилах.

Длинное белое одеяние, черные водопады волос, серое вытянутое лицо и огромные, как резкие круговые росчерки угольного карандаша, впадины глаз. Оно тянет ко мне руки и что-то кричит, и его голос как стрекот тысяч насекомых, зловещ и неприятен. Я в ужасе отшатываюсь и вдруг оказываюсь на поляне.

Передо мной стоит олень. Белый олень с красными лентами на могучих рогах. Я моргаю, и олень исчезает. А на том месте, где он стоял, лежат его кости. Среди них замечаю и ленту – теперь она грязная, почти черная, испачканная землей и изодранная ветром.

А потом я поворачиваюсь и вижу Бьорна Хельвина: он стоит за моей спиной с копьем в руке. Секунда, и он замахивается, чтобы нанести мне удар.

23

Я просыпаюсь в холодном поту. Мои руки лихорадочно скользят по груди – ищут отверстие от удара копьем, но так и не находят. Я с облегчением выдыхаю, сажусь и обхватываю ладонями голову.

Кап.

Кап!

Несколько густых капель крови спрыгивают с моей губы на ночную рубашку и расплываются алыми пятнами.

– Черт…

Ненавижу этот момент.

Чем реальнее кажется сон, тем сильнее реакция на него моего организма.

Я прикладываю тыльную сторону ладони к носу и пытаюсь отдышаться. Что это за создание, которое преследует нас с Сарой по ночам? И как мои сны связаны с Бьорном? Может, он тоже видит это чудище?

Необходимо скорее все выяснить.

Но в школе мне так и не удается встретить Хельвина.

– Эй, Лотта, привет! – Окликаю я возле столовой любительницу разноцветных заколок.

– Привет, Нея, - она отстает от компании других девчонок и ждет, когда я к ней подойду.

– Слушай, ты не видела Бьорна? – Спрашиваю я, приблизившись.

Говорю тише – мне не хочется, чтобы кто-то знал,

что я им интересуюсь.

– Хельвина? – Громко уточняет девица.

Черт бы ее побрал!

– Да. – Я отвожу ее в сторонку. – Мне нужно его увидеть.

– Думаю, сегодня он в церкви. – Задумчиво тянет Лотта. – Да, точно. Сегодня в обед пастор Хельвин отпевает Кристину Меллер. Наверняка, там соберутся все, кто ее знал.

– Вот как. А ты пойдешь?

– Не знаю. – Морщится девушка. – Мы не слишком близко общались. К тому же, во-первых, - она загибает один палец, - я ненавижу похороны. А во-вторых, - загибает второй, - из-за того, что с ней случилось, директор Экман отменила школьный бал. Это катастрофа!

Лотта всплескивает руками, и мне приходится кивать.

Действительно, человек умер – отчего бы не повеселиться?

– Но ты не переживай. – Бесцеремонно встряхивает меня за плечи девушка. – Улле сегодня собирает всех у себя дома!

– Зачем?

– На вечеринку! – Ее глаза загораются. – Круто, правда? Тусануть у самого Ульрика Олофссона – это ж просто мероприятие года!

– А кто придет?

Лотта пожимает плечами.

– Да все старшеклассники! – Она оборачивается к настенному зеркалу и поправляет прическу. – Улле крикнул об этом на всю столовую, думаешь, хоть кто-то пропустит теперь его вечеринку?

– А Бьорн будет? – Стараясь сохранять самообладание, интересуюсь я.

– Он жутко взбесился, что Ульрик позвал к себе всех. – Шепчет Лотта, наклоняясь к моему уху. – Думаю, это смерть Стины на него так подействовала. Днем отпевать ее тело, а вечером танцевать до упаду – ну, ты меня понимаешь? Семья Хельвинов достаточно старомодна, к тому же, его дядя – пастор. Предрассудки! – Взмахнув рукой, подытоживает она.

– Да уж. – Поддерживаю я.

И прочищаю горло.

– Так что у тебя там к Бьорну?

– Так, одно небольшое дело. – Увиливаю я.

– Только не говори, что ты запала на парня Лены Сандберг! – Ее глаза расширяются.

– Не-е-е-т! – Морщусь я.

– Вот и правильно. – Радостно кивает Лотта. – У этого Хельвина вздорный характер. К тому же, Лена… - Она кашляет. – Ну, ты знаешь. Своего она никогда не уступит.

– Мне просто нужно переговорить с ним. – Объясняю я. – Это личное. В смысле, не то личное, о чем ты подумала… а другое.

– Разумеется. – Подыгрывает мне девушка. – Так ты придешь?

– Да, мне только нужен адрес.

– Конечно. – Она достает из сумочки телефон. – Скажи свой номер, скину.

Я диктую, она сохраняет мой контакт себе, а через пару мгновений мне приходит сообщение с адресом.

– На самом деле, вечеринка это еще круче, чем бал. – Мечтательно говорит Лотта, обходит меня и удаляется. – До вечера!

– Ага. – Отзываюсь я.

Тень и свет. Дар и проклятье. Похороны и вечеринка.