Поцелуй ночи
Шрифт:
– Микке тоже видел его.
Я кусаю батончик. Мм-м, шоколадно.
– Кого?
– Этого демона с когтями.
– Ферьефно? – Таращится на меня Сара.
– Да, но не сознается мне в этом. Не знаю, почему. А у самого глаза краснющие, и кровоподтеки на шее. – Слизываю шоколадные крошки с губы. – Наверное, стесняется. У меня тоже были комплексы по поводу моих кошмаров.
– А ты замечаешь закономерность?
– Какую?
Сара окидывает меня пронзительным взглядом.
– Эта тварь атакует всех,
– О, боже…
– А я о чем! – Сара закусывает батончиком и продолжает: - Возможно, в этом и есть твое проклятье. Потерять всех, кто дорог. Сойти с ума.
– Значит, я это все притягиваю? – Трясу головой. – Нет, не может быть. Хотя…
– Что?
– Раньше мне часто снилось, будто мне заламывают руки и насильно втыкают иголки в вены. Я думала, что вижу будущее: ну, типа, как – из-за своих кошмаров скоро попаду в дурку.
– Вполне возможно.
– Но я не об этом.
– А о чем?
– Что, если это не будущее? Что, если это настоящее?
– В смысле? – Сара прячет остатки шоколадного батончика в карман.
Я пялюсь в промозглое небо в поисках ответов.
– Не знаю, как говорить о таком.
– Да говори уже! – Подруга пихает меня локтем в бок.
– Ай, больно! – Возмущаюсь я.
– Ненавижу, когда ты так не договариваешь!
– Просто я думаю… А что, если моя мать жива?
– Это как? – Она останавливается.
– Что, если она всегда была жива? – Оборачиваюсь я. – Вчера нам звонили из Ангеста, это психушка. Голос спросил: «мама»? А когда я перезвонила, трубку взяла дежурная и ответила, что с этого номера никто не мог позвонить.
– Очуметь. – Выдыхает Сара.
Мы продолжаем путь.
– А еще ко мне стали возвращаться воспоминания. Я вижу себя в детстве с мамой. Она читает мне книжки, укладывает спать. Если у меня никогда не было матери, мог ли мой мозг выдумать все это? Или я помню Ингрид, но мое воспаленное сознание заставляет меня думать, что это была не она, а моя мать?
– Я знаю, кто точно должен знать об этом. – Уверенно говорит подруга.
– Кто? Анна?
– Нет, Ингрид. – Она многозначительно поднимает одну бровь.
– Предлагаешь припереть ее к стенке и потребовать ответов?
Сара улыбается.
– Если не хочешь, чтобы она оградила тебя от правды в очередной раз, то ничего не говори ей. Просто проследи. Кому она звонит? Кому пишет? С кем общается?
– Предлагаешь шпионить за ней?
– Да. А еще провести небольшой обыск, когда твоя тетушка отправится, скажем, в булочную.
– Думаешь, я способна на такое?
– Ну, деточка, - говорит подруга снисходительным тоном, - если бы ты не нашла документы Вильмы, ты бы так и не узнала, что у тебя была бабушка, и есть дом в Реннвинде, так?
– Так.
– Значит,
Сара говорит это тоном госпожи Экман, и я не выдерживаю – сгибаюсь пополам от смеха. Мы хохочем, и мне становится очень легко. Теперь у меня есть цель, есть что-то похожее на план. А еще меня не оставляет ощущение, что правда уже очень близко: нужно только протянуть руку и коснуться ее.
– Что там, кстати, насчет Микке? – Спрашивает подруга, когда мы успокаиваемся.
– А что?
– Вы видитесь все чаще.
– Ах, это…
И я рассказываю ей о нашей прогулке, о песнях, о поцелуе и решении быть вместе.
– Ты точно хочешь этого? Микке – красавчик, и все такое, но мне показалось, тебе нравится кое-кто другой?
– Кое-кто другой не для меня. – Отметаю я любые мысли о том, что мы когда-нибудь сможем быть парой с Хельвином. – К тому же, у него уже есть, кого целовать.
– Ты про эту выставочную болонку? – Морщится Сара. – Мне кажется, у него с ней не серьезно. Так, прилипла, наверное, к нему на одной из вечеринок, а теперь он не знает, как от нее отделаться.
– А чем плоха болонка?
– Тем, что ты заводишь элитную псинку ради показухи, а потом в какой-то момент понимаешь, что для души тебе нужна хорошая и умная овчарка. Верный друг, который будет сопровождать тебя в поездках, валяться с тобой в грязи и подарит немало радостных минут.
– Я тебе кто, собака?
– Согласна. – Хохочет Сара. – Хреновая метафора. Попробую объяснить на примере машин: вот есть у тебя спортивная тачка, крутая, все заглядываются, но на бездорожье она бесполезна – бампера в клочья, днище в кашу, колеса увязли. А есть надежный внедорожник.
– Это еще хуже! – Стону я.
– М-да. – Тянет она с умным видом. – Примеры не самые лучшие, но мысль ясна. И вообще, я верю в половинки. У каждого из нас где-то есть человек, который предназначен именно нам. Наша идеальная пара. По одиночке вы потерянные люди, а когда вместе: бдыщ, пыщ, ба-бах! Все становится другим. Даже, если ты его больше ненавидишь, чем любишь. Только вместе вам так хорошо, как не бывает порознь.
– Это ты про себя и Улле?
– Что-о? Не-е-ет! – Отмахивается Сара.
Мы уже подходим к ее дому, и я вынуждена остановить девушку, придержав за рукав. То, что я вижу на крыльце ее дома, ей лучше не видеть. Все мое тело покрывается ледяными мурашками.
– Ты чего?
– Не смотри туда. – Прошу я.
Но эти слова оказывают обратный эффект: Сара резко поворачивается, и от увиденного ее глаза распахиваются в ужасе.
40
Секунда, и девушка издает такой силы крик, что мне режет по ушам.