Поцелуй ночи
Шрифт:
— Просто ради любопытства, есть хоть кто-то, о ком ты не знаешь?
— Нет, вообще-то нет, — призналась Кэт немного встревожено. — Я с Артемидой уже о-ч-е-н-ь давно.
— И сколько тянется это, «давно»? — спросила Кассандра.
Кэт не ответила. Вместо этого она попятилась и хлопнула в ладоши.
— Знаете что? Думаю, стоит дать вам двоим несколько минут поговорить тет-а-тет. Я, пожалуй, пойду, осмотрю комнату Кассандры.
Больше ничего не добавив, Кэт исчезла в коридоре, ведущем в крыло дома, где разместили Кассандру. Причем та понятия не имела, как Кэт определила правильное
Пока телохранительница не исчезла, Вульф не двигался. Он все еще пытался свыкнуться с тем, что она им сказала.
— Я ни о чем этом не знала, Вульф. Клянусь.
— Я уже понял.
Он внимательно разглядывал девушку, мать его ребенка. Это было невероятно, но, несмотря на испытываемое замешательство, он точно знал, что какая-то часть его хотела кричать от радости.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Может что-нибудь нужно?
Кэсс покачала головой, и подняла на него взгляд. Просьба в ее зеленых глазах тронула его.
— Вообще-то, не знаю как ты, а я бы сейчас не отказалась обняться.
Умом он понимал, что привязаться к ней было бы неразумно. Не стоило открываться женщине с коротким «сроком годности», но, несмотря на эти доводы, Вульф осознал, что все равно притягивает ее в свои объятия, и приходиться прикладывать определенные усилия, чтобы отрешится от ощущений, вызванных прижатым к нему девичьим телом. Ее дыхание щекотало кожу на его шее, когда она обвила его руками за талию.
Так приятно было ощущать ее в своих объятиях. Так правильно. За все эти века ему не довелось познать ничего сродни этому теплому чувству.
Что в ней есть такого, что заставляет его дрожать? Делает разгоряченным и жаждущим?
Закрыв глаза, Вульф прижал ее к себе еще ближе, и позволил аромату роз дать ему временную передышку и забыть, что им положено быть врагами.
Кассандра тоже закрыла глаза, и позволила теплу Вульфа согреть ее.
Когда к тебе так прикасаются, это такое чудесное ощущение. В его прикосновениях не было ничего сексуального, они просто утешали. И привязывали их друг к другу еще теснее, чем разделенная интимная близость.
Как я могу чувствовать себя так уютно с тем, кто заявил, что не желает иметь ничего общего с моим народом?
И все же, она не могла отрицать того, что чувствовала.
С другой стороны, чувства редко бывают разумными.
Кассандра стояла так, пока ужасная мысль не закралась ей в голову и не разрушила ощущение покоя.
— Вульф, ты будешь ненавидеть моего ребенка, потому что он частично Аполлит?
Вульф напрягся под ее руками, как будто еще не задумывался об этом. Он отошел от нее.
— Как много в нем будет от Аполлитов?
— Я не знаю. По большей части, моя семья была чистокровной. Моя мать нарушила традицию, потому что думала, что человеческий отец сможет лучше защитить нас. — Ее желудок сжался, когда она вспомнила, какими секретами поделилась с ней мать незадолго до смерти. — Она рассчитывала, что он, по крайней мере, переживет своих детей и внуков.
— Она использовала его.
— Нет, — у девушки на мгновение перехватило дыхание от обиды, что он мог хоть на минуту так подумать. — Моя мама любила его, но, как и ты,
Вульф выключил телевизор, но так и не взглянул на Кассандру. Он сосредоточил свое внимание на каминной полке, где на подставке лежал старинный меч.
— Насколько ты Аполлит? Клыков у тебя нет, и Крис говорит, что ты можешь находиться на дневном свете.
Кассандре хотелось подойти и снова прикоснуться к нему. Она хотела чувствовать себя ближе к нему, но догадывалась, что его это не обрадует.
Ему нужно время и ответы.
— В детстве у меня были клыки, — объяснила она, не собираясь от него ничего скрывать. Вульф заслуживает знать, что может понадобиться их ребенку для выживания. — Мой отец сточил их, чтобы легче было спрятать меня среди людей. Как и остальным из моего народа, мне нужна кровь, чтобы жить, но это не обязательно должен быть Аполлит, и я также не обязана пить ее или принимать ежедневно.
Кассандра помолчала, задумавшись о потребностях своего существования и о том, как она хотела бы родиться человеком. Но как бы там ни было, ей повезло намного больше, чем ее сестрам, в которых было больше черт Аполлитов, чем в ней. Все четверо завидовали тому, насколько легче было жить Кассандре, поскольку она могла выходить при свете дня.
— Обычно я хожу к врачу для переливания крови каждые две недели, — продолжила она. — Когда у моего отца появилась команда врачей-исследователей, работающих на него, он подделал анализы и заявил, что у меня редкая болезнь, так что я могу получать то, что мне нужно, не ставя при этом остальных врачей в известность о том, что я не совсем человек. Я хожу на переливания, когда начинаю чувствовать слабость. И, кроме того, не взрослею так быстро, как другие Аполлиты. Я достигла полового созревания так же, как и любая человеческая женщина.
— Тогда возможно наш ребенок будет человеком даже в еще большей степени. — Она не могла не заметить нотку надежды в его голосе, когда он произносил эти слова, и, как и он, молилась о том же самом. Было бы настоящим чудом иметь человеческого ребенка.
Не говоря уже о радости, которую подарил ей Вульф, признав малыша их общим. По крайней мере, это вселяло надежду.
Во всяком случае, для малыша.
— Ты не отказываешься от ребенка? — спросила девушка.
Вульф окинул ее негодующим взглядом.
— Я знаю, что спал с тобой в наших снах, и, как сказала Кэт, являюсь живым доказательством того, на что способны боги. Поэтому, нет, я не сомневаюсь в реальности происходящего. Ребенок мой и я буду ему отцом.
— Спасибо, — выдохнула Кассандра со слезами на глазах. Это было гораздо больше того, на что она когда-либо смела надеяться.
Прочистив горло, девушка смахнула слезы. Она не станет плакать. Не над этим. Кассандре повезло, и она знала об этом. В отличие от других ее соплеменников, у ее ребенка будет отец, способный его защитить. Который сможет наблюдать, как он растет.