Поцелуй с разбега!
Шрифт:
– Деньги сперли, – односложно оповестил ее Роман. – У всех. Свои проверь.
– А мне нечего проверять, я ж даже не получала. Мне, наверное, в этом месяце еще не положено.
– Везет. Ты хоть остатки проверь, а то домой пешком пойдешь. Подчистую все выгребли. У меня только мелочь в куртке осталась.
– Так, спокойно! – перекрыл нараставший ропот зычный голос начальника службы безопасности. – Давайте по порядку. Кто когда ушел, кто когда вернулся, кто оставался на обед в помещении…
И тут Верочке стало плохо: она возвращалась, когда никого не было.
– Дурдом! – орал Горский, на которого налетели все сразу и хором начали вспоминать, сбиваясь и путая друг друга. – Давайте составим временную схему!
– Какая схема? – взвизгнула Дарья. – Мы что, объявили сегодняшний день нерабочим? Все выяснения – после окончания рабочего дня!
– Выслужиться хочешь? У тебя что, деньги не взяли? – язвительно поинтересовался Рома.
– Или, может, ты не заинтересована в том, чтобы мы все выяснили? – подозрительно прищурилась Ульяна.
– В Бобруйск, животное! – гаркнул Алексей, после чего все резко затихли и посмотрели на рыжего менеджера, азартно молотившего по клавиатуре, несмотря на всеобщее горе.
– Это ты кому сейчас сказал? – отчеканила Дарья, подлетев к его столу и прицелившись мышкой в лоб говорливому сотруднику.
– Учи албанский, – промямлил Леша, затравленно оглядев сослуживцев. – Я в смысле – не согласен. Это сленг такой.
– Язык «падонков», для общения на молодежных сайтах, – пояснил кто-то на заднем плане, после чего Горский, предчувствовавший крупные неприятности для себя лично и для фирмы в целом, с ревом раненого вепря разогнал менеджеров по углам и резюмировал:
– Кто тут подонок, решать буду я, и кому куда ехать и чего учить – тоже буду решать я! И говорить буду я, а все остальные – только после отдельного с моей стороны приглашения!
Спорить никто не рискнул, даже Дарья молча замерла в своем начальственном закутке.
Восстановление временных подробностей и последовательности отбытия сотрудников на обед шло туго. Невзирая на окрики Горского, периодически начинался галдеж, мешавший построению схемы. Обмершая Вера сидела молча и ждала страшного.
Что-то внутри ее суетливо колготилось и кричало, что нельзя вот так вот просто сидеть и ждать, надо обязательно что-то сделать, хотя бы подготовиться к удару, сгруппироваться… Но усталость, накопившаяся за бессонную ночь, практически свершившееся расставание с Филиппом и общая тенденция фортуны регулярно скатываться под откос, не давали сосредоточиться на поиске спасительного выхода.
– Так, давайте-ка прикинем параллельно сумму, которая пропала, – выдвинул идею Рома. Все послушно полезли в сумки, и Верочка, чтобы не выбиваться из общей картины, тоже.
Сердце сорвалось, словно рыбешка с крючка, и блямкнулось куда-то под ноги: ее сумка была набита фирменными конвертами. Верочка даже не стала выяснять, есть в них деньги или нет. Лихорадочно трясясь всем телом, она на автопилоте нашарила
Ее хотели подставить. В этом можно было не сомневаться. Даже почти подставили. И еще неизвестно, чем закончится сегодняшнее разбирательство.
Закончилось все тем, чем и должно было закончиться: путем логических вычислений коллеги во главе с Горским пришли к выводу, что единственным человеком, который заходил в кабинет во время всеобщего отсутствия, была Верочка. Гробовая тишина, заполнившая помещение тягучей и плотной массой, словно макрофлекс, давила на уши, а скрестившиеся на ней взгляды резали острыми бритвами, вселяя сомнение в собственной невиновности. Верочка, еще мгновение назад решившая, что будет держаться гордо, независимо и делать вид, что ничего не понимает, изображая оскорбленную невинность, немедленно расплакалась и, выкрикивая нечто нечленораздельное, вытрясла все из сумочки, приглашая присутствующих убедиться в отсутствии там денег. Люди ломаться не стали, тут же хищно и зорко окинув внимательными взглядами скромное Верочкино барахлишко.
– Новикова, прекратите истерику! – заорал Горский. – Никто вас ни в чем не обвиняет.
Судя по лицам коллег, начальник службы безопасности несколько поторопился, выражая общее мнение. Напряжение не спадало, а народу явно нужны были деньги назад, поэтому подозревать они готовы были кого угодно.
– Что за отдел! Сколько раз говорил: последний должен закрывать двери! Зачем вам ключ, если вы им не пользуетесь?! Допрыгались! Да сюда кто угодно мог войти, пока вы там жрали на халяву! Небось дома двери закрываете? А тут – пожалуйста! Выносите, что хотите! И оргтехнику, и документы!
– Не знаю, у кого как, а у меня в подъезде на входе нет ни оплачиваемого охранника, ни металлоискателя, ни прочих прибамбасов, – ядовито изрекла Ульяна. – А здесь не вокзал, насколько у меня создалось ощущение за долгие годы работы. И никогда раньше такого не было.
Намек был весьма прозрачным: конечно, раньше! Когда Верочки здесь не было, и воровства не было! Филипп позорно молчал, даже не пытаясь за нее заступиться и объяснить, почему Вера вынуждена была сначала уйти на улицу, а потом опоздать на обед.
«А может, он сам все и задумал? – заторможенно соображала Верочка. – Чтобы от меня избавиться? Или, наоборот, ему деньги нужны, вот он меня и решил подставить…»
Все приходившие в голову варианты были одинаково омерзительными, поэтому Вера предпочла стряхнуть обрывки всех мыслей и впасть в транс.
Глава 25
Еле живая, Верочка доехала до Русланы и налегла на звонок, пытаясь проткнуть пальцем стену. Если бы дырка в кирпичной кладке все-таки получилась, то, возможно, в нее моментально утянуло бы сквозняком все проблемы и нераспутываемый клубок неприятностей, плотно намотавшийся на Верочкину судьбу. Но вместо этого рядом засветился уютным светом дверной проем, в который очень аккуратно был вписан Гоша.