Поцелуй страсти
Шрифт:
— Полагаю, ты прав, — вздохнула Мери, — но я все равно волнуюсь.
Джеймс заключил Мери в объятия и поцеловал в макушку.
— Само собой. В этом деле с тобой никто не сравнится!
— Не придавай этому событию слишком большое значение, Мери, — с усмешкой произнесла Регина, наливая себе из огромного пузатого кофейника кофе. — Возможно, побег — это как раз то, что им нужно. Когда Майлз догонит Викторию, они смогут наконец с глазу на глаз обсудить свои проблемы.
Мери согласно кивнула и снова
— В уме и проницательности тебе, Регина, не откажешь, и все же трудно сидеть сложа руки и дожидаться результата. Меня так и подмывает сделать хоть что-нибудь, чтобы им помочь.
— Если тебе, дорогая, так уж не терпится прийти на помощь ближнему, помоги мне, — сказала Регина.
— С удовольствием… А что надо делать?
— Привести в чувство Седрика.
Глубокая морщинка, прорезавшая лоб Мери Уэлсли, разгладилась и она с любопытством посмотрела на свекровь.
— Уж не заболел ли он? Что случилось со стариком?
Регина положила себе на тарелку яичницу с беконом, накрыла блюдо крышкой и повернулась к невестке.
— Он заперся у себя в комнате на ключ и, похоже, не собирается выходить.
— Понятно, — улыбнулась Мери. — По-моему, к этому приложило руку младшее поколение семейства Уэлсли.
Регина кивнула.
— Вот именно. Только на сей раз это была ручка Полы.
— Полы? Что еще натворила эта маленькая обезьянка?
— Если верить тому, что наплел повар, сегодня утром она метнула в Седрика тарелку с яичницей — бедняга попытался заставить ее есть вилкой, а не ложкой.
— Вот ведь незадача, — пробормотал Джеймс. — С другой стороны, Поле всего два годика, и мы с Мери радовались, когда она начала орудовать ложкой. Три месяца назад она запускала в тарелку пальцы!
— Меня убеждать не надо — я-то целиком на стороне девочки, — сказала Регина. — Но Седрику не по нраву, когда в него бросаются яичницей, при этом он не делает исключения даже для детей. Надо его как-то ублажить.
— Ублажишь его, как же, — проворчал Джеймс, жуя кусок тоста. — По мне, так его давно пора уволить.
— Джеймс! — воскликнула Мери. — Как ты можешь такое говорить? Седрик служит вашей семье вот уже сорок лет!
— Уж кто-кто, а я об этом знаю, — с сарказмом в голосе произнес Джеймс. — Но мое мнение остается неизменным: Седрика надо было уволить еще тридцать девять лет назад.
— Я не собираюсь увольнять Седрика, — поджав губы, заявила Регина.
— Разумеется, нет, — согласилась Мери и с укоризной посмотрела на мужа. — Не принимай слова Джеймса всерьез. Он всегда злится, стоит кому-нибудь косо посмотреть на его маленькую принцессу. И не беспокойся за Седрика, Регина, — я отнесу ему любимый пирог с изюмом, и он сменит гнев на милость.
— Спасибо тебе, дорогая, — поблагодарила невестку виконтесса. —
Джеймс вздохнул, понимая, что проиграл, и в тысячный уже, наверное, раз задал себе вопрос: какими же особыми достоинствами наделил создатель английскую прислугу, что ей вечно удается одерживать верх над своими хозяевами?
26
Майлз нашел Викторию только под вечер.
Не сомневаясь, что ветреная женушка двинется в сторону Лондона, Майлз помчался в том же направлении, избрав главный тракт, который вел к столице. По дороге он останавливался чуть ли не у каждой придорожной гостиницы и, рассказав хозяину, как выглядела Виктория, справлялся, не проезжала ли через эти края женщина с соответствующей его описанию внешностью. При этом он не забывал добавлять, что дама путешествует верхом, что, конечно же, значительно облегчило поиски — женщины верхом странствовали редко.
Очень скоро его усилия были вознаграждены.
Заглянув в небольшую уютную гостиницу, Майлз сразу же направился к хозяину и задал ему вопрос, который задавал в течение дня раз, наверное, десять: «Не проезжала ли мимо его заведения молодая темноволосая женщина верхом на породистой серой лошади?»
— Не только проезжала, милорд, — радостно осклабился содержатель гостиницы, — но и останавливалась у нас. Скажу вам больше — она и сейчас у нас находится!
— Да что вы?! — восхитился Майлз, у которого при этих словах екнуло сердце.
— Точно так, сэр, — подтвердил хозяин. — Означенная дама пребывает наверху, у себя в комнате.
— Вы точно помните, что она приехала верхом?
— Ясное дело, верхом, сэр. У нее такая хорошенькая серая кобылка. Стоит теперь у меня в стойле — отборный ячмень жует. Так уж у нас заведено: лошадь постояльца получает только самый лучший корм.
— Поистине, это достойно восхищения, — пробормотал Майлз. — Но скажите, в какой комнате расположилась леди?
Хозяин скользнул взглядом по дорогому сюртуку Майлза и его изящным, тонкой кожи перчаткам и произнес:
— Видите ли, в чем дело, сэр, — у нас не принято давать сведения о проезжающих. В особенности же о дамах — если они предварительно не ставят нас в известность, что дожидаются джентльмена. Откуда мне знать, вдруг вы хотите как-нибудь навредить леди?
— Я — ее муж, — торжественно объявил Майлз, — и хочу заверить вас, хозяин, что никоим образом вредить своей жене не собираюсь. Я просто хочу отвезти ее домой.
К тому времени к хозяину подошло подкрепление — из кладовки вышла его жена и встала за спиной у супруга, подозрительно поглядывая на Майлза.