Поцелуй змея
Шрифт:
Поэтому Рун просто стоял и ждал. И тщательно старался скрыть, что жадно втягивает воздух ноздрями, надеясь уловить ее тонкий аромат, принесенный ветром. А больше всего на свете ему хотелось подойти к ней, обнять и не отпускать, черт, просто держать в своих руках, положить голову на ее изящное худое плечико, почувствовать, как ее руки скользнут вокруг его талии, крепче прижимая его. Но тот чертов указатель опять строчил ему послания, как какой-то долбанный телеграф. И сейчас он гласил: не сейчас, сынок. Тебе туда пока нельзя. Так
Наконец, Карлинг повернулась. Она бросила на Руна смущенный взгляд. Прямо сейчас она была совершенно не готова выяснять отношения, понимать что-то про Руна. Четкий силуэт его профиля с ярко выраженными скулами, прямым носом и худощавой челюстью сильно контрастировал на фоне морской пены. Он выглядел таким терпеливым, спокойным, и это полностью расходилось с тем хаосом, который бурлил у нее внутри. Он выглядел так, будто готов был хоть целую вечность стоять здесь и ждать того, за чем пришел.
Но она не повернулась к нему лицом, вместо этого встала спиной к воде, смотря на обрывистый берег. Карлинг посмотрела на вытянувшиеся тени, которые отбрасывал ее дом в немного сумасшедшем готическом стиле, и задалась вопросом, увидит ли она когда-нибудь его снова. Почувствовав острую боль, Карлинг постаралась отпустить ее. Вот и еще одно освобождение…
Она снова оглянулась.
— Готов? — спросила она.
Она видела, как он сделал глубокий вдох и только потом кивнул.
— Ага, — ответил он и повернулся к ней. — А ты?
И это после той драмы, что закатила им Розвен, после той внутренней борьбы и последовавшего за ней потрясения, которому Карлинг в итоге поддалась. И после всего этого — лишь короткое «ага». Она вдруг поймала себя на том, что улыбается, кивая в ответ.
Рун подошел ближе. Вот он, тот момент! Карлинг хотела запечатлеть в памяти его образ, сохранить навсегда, запомнить, как легко и непринужденно двигается его большое тело, внимательный взгляд, которым Вер сопровождал ее и который так контрастировал с обманчивой дремливостью на его красивом лице. И в этот момент Карлинг поняла, что тот сонный, расслабленный вид он принимал, когда выходил на охоту и был наиболее опасен.
— Тебе не удастся обмануть меня, — прошептала она.
Губы Руна медленно растянулись в его знаменитой, останавливающей сердце улыбке. Примерно так улыбаются с плакатов рок-звезды.
— Ты слишком много думаешь. Куда денем собаку?
Карлинг взяла Распутина, завернула в порванную футболку Руна и аккуратно уложила его в водонепроницаемый контейнер. Рун потер затылок и поморщился, наблюдая за ней.
— Ты же понимаешь, что так безопаснее для него. — Пояснила она.
— Понимаю, — ответил он, — ему не нужно дышать, пока он в таком состоянии. Просто выглядит все это как-то не очень.
— Ну, можно еще найти крохотную маску для подводного плавания. Я не могу придумать другого способа провести его через проход, — она погладила мягкое собачье ухо, — зато здесь ему не придется страдать от предстоящей поездки. Все равно, что вздремнуть в машине. Он просто заснул, а проснется уже в другом месте.
Лицо Руна смягчилось.
— Ты любишь его.
Опустив голову, она защелкнула крепления.
— Не знаю. Наверное.
— Ты совершенно точно любишь его. Он твой масенький пупсеночек.
Она фыркнула, рассмеявшись.
— Да, думаю, так и есть.
— Кто присматривал за ним, когда вы с Розвен отправились в Адриель? — Рун поднял контейнер за ремень, перекинув его через плечо.
— Когда я нахожусь в командировках, обычно за ним следят те, кто работает в моем доме. Но было не слишком справедливо просить их об этом каждый раз, именно поэтому я сказала Розвен нанять кого-нибудь, кто будет ухаживать за ним. Думаю, когда мы вернемся в город, нам придется оставить его в таунхаусе.
— Согласен. Так мы спокойно сможем сделать то, что нужно, — Рун протянул к ней свою свободную руку. Она колебалась лишь мгновение, затем вложила в его руку свою ладонь, и они вместе вошли в океан.
Вода была достаточно холодной: неподготовленный человек мог получить гипотермию в считанные минуты. Рун же решил, что волны хорошо освежают, собственно, как он и представлял себе. Гораздо лучше, чем холодный душ. Он прикинул, что переход, который тянулся вдоль расщелины по дну океана, находился на глубине примерно около шести сотен футов (прим.183 м. — примеч. пер.). Внизу их встретила кромешная тьма, но переход был четко виден, ярко полыхая перед его мысленным взором.
Проплывая по туннелю, он анализировал свои впечатления. То были очень привычные ощущения. Под водой ли, на суше ли, он бесчисленное количество раз переправлялся через подобные проходы. И примерно то же чувство возникало у него во время эпизодов у Карлинг. Только к нему примешивалось еще и ощущение изогнутости, как будто поворачиваешь за угол.
Или, скорее, это чувство напоминало сложенный листок бумаги. Аналогия показалась Руну довольно скучной и прозаичной для подобного захватывающего события. Но все-таки интуиция подсказывала, что эта идея не так далека от истины. Две половинки сложенного листа существовали бок-о-бок, настолько близко, что почти касались друг друга. Одна половинка представляла собой настоящее. Когда Рун появился в прошлом Карлинг, он миновал это небольшое расстояние на изгибе и оказался на другой стороне.
Вот только эта аналогия практически сразу рассыпалась, потому что тогда бумага должна быть сложена бесчисленное количество раз, чтобы учесть каждый момент времени. И все же у путешествия через изгиб есть какая-то правильная концепция. Изгиб такой крошечный и узкий, что практически не оставлял никакого места. В некотором роде это имело смысл, потому что…
… потому что такая концепция указывала ему на некий путь, которому он вполне мог бы следовать.
От неожиданного открытия хотелось затаить дыхание, но он уже это сделал, потому что находился под водой.