Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя
Шрифт:
Томский выступил: «Экономическая часть – это чепуха… Главное не в ней (Смех в зале), главная вот эта часть, которая говорит об активных действиях…» Причем (он), как говорил Шмидт, назвал эту часть террористической частью. «Эта часть хорошо написана, а раз хорошо написана, давайте согласимся с ней и утвердим». <…>
Таким образом… материалы следствия бесспорно доказывают то, что фактическими авторами действительной рютинской платформы является не какая-то дикая группа Рютина, нечаянно свалившаяся с неба, а центр правых, в том числе Рыков, Бухарин, Томский, Угланов и Шмидт. Они являются действительными авторами… На этом же совещании
Уместно напомнить, что и сегодня, вследствие неосведомленности, историки продолжают считать автором названного документа Мартемьяна Рютина. Сын крестьянина из деревни Верхнее-Рютино Иркутской губернии, освобожденный в 1928 г. с поста секретаря Краснопресненского райкома, накануне ареста он работал в Москве экономистом в «Союзэлектро». В действительности распространяемая в то время брошюра была коллективным трудом членов «школки Бухарина», самоуверенно считавших себя новыми теоретиками марксизма.
Машинописная копия рукописи «Сталин и кризис пролетарской диктатуры» была изъята работниками НКВД 15 октября 1932 года. Напечатанный через 1 интервал, объемом 167 страниц, этот коллективный труд обвинял Сталина не более и не менее – как «в извращении учения Ленина», предрекая крах сталинской политики индустриализации и коллективизации. Но главное, что заботило «теоретиков», – было «низвержение буржуазии и построение коммунистического общества во всем мире».
Поэтому авторы заявляли: « Политика Сталина и его эксперименты могут отбросить наше поступательное победоносное шествие на 20–30 лет назад. Можно серьезно опасаться, что Сталину удастся даже окончательно погубить Советский Союз как социалистическую республику. <…> Было бы непростительным ребячеством тешить себя иллюзиями, что эта клика, обманом и клеветой узурпировавшая права партии и рабочего класса, может их отдать добровольно обратно.
Это тем более невозможно, что Сталин прекрасно понимает, что партия и рабочий класс не могут простить ему ужасающих преступлений перед пролетарской революцией и социализмом…У партии остается два выбора: или и дальше безропотно выносить издевательства над ленинизмом, террор и спокойно ожидать окончательной гибели пролетарской диктатуры, или силою устранить эту кликуи спасти дело коммунизма.
Борьба за устранение Сталина связана с риском. Но еще ни одно великое дело, ни одно историческое событие не совершалось без риска.
Задача заключается в том, чтобы сейчас же приступить к мобилизации, сплочению партийных сил на почве марксизма-ленинизма, на почве подготовки к уничтожению диктатуры Сталина. Партия и рабочий класс в своем подавляющем большинстве против Сталина и его клики. Надо только эти распыленные и терроризированные силы объединить, вдохнуть веру в это дело и начать работать по устранению сталинского руководства».
Конечно, сегодня, по прошествии времени, нельзя читать без улыбки этот бред довоенных «диссидентов» 30-х годов, участников «школы Бухарина». Недалекие люди, нахватавшиеся азов из постулатов марксизма, мнили себя «революционерами». Но что могла дать стране и народу эта подрывная деятельность, направленная
Выступая на Пленуме, Ежов рассказывал, что в 1936 году «программа» претерпела изменения. Уже находясь в изоляторе, «ученики» Бухарина – Слепков и Кузьмин написали новую «платформу». Критикуя в ней социалистическую систему хозяйства и обосновывая свои рассуждения «ссылками на Спенсера, Герцена и Бакунина», авторы предлагали образовать новую партию под названием « Демократическая партия России».
Причем озабоченные борьбой за «идею», обозленные «теоретики» не исключали и терроризма. Ежов пояснял: «они рассуждают, «появление Цезаря всегда неизбежно влечет появление Брута». (Шум и оживление в зале.) Они говорят: «Мы, террористы, к террору относимся совсем по-другому, чем так называемый официальный марксизм». <…>
Каковы же основные задачи на ближайший период они предлагают? Они считают первым и основным долгом свержение сталинского режима. Какими средствами? Предлагают они следующее: «Это уничтожение может произойти в результате различных причин и способов, из которых мы наиболее удачными и целесообразными считаем следующее:
1. В результате внешнего удара, т. е. в результате наступательной войны Германии и Японии на СССР.
Антипов: Знакомое нам дело.
2. В результате дворцового переворота или военного переворота, могущего быть совершенным одним из красных генералов.
Межлаук: Тоже знакомое дело».
Дело «с дворцовыми переворотами» действительно было известно членам ЦК, присутствовавшим в зале. Но Ежов пояснял: «Он (Цетлин) дает следующие показания: « Инициатором идеи «дворцового переворота» был лично Бухарин и выдвинул ее с полного согласия Томского и Рыкова… (читает). Выдвигался второй вариант: во-первых, – распространить наше влияние на охрану Кремля, сколотить там ударные кадры, преданные нашей организации, и совершить переворот путем ареста… (читает). В случае удавшегося переворота они распределяли посты. Предлагался на пост секретаря ЦК Томский, а остальные посты в ЦК займут Слепков и… все другие участники правых» [61] .
61
Стенограмма выступления Ежова. С. 65–66.
Доклад Ежова длился более двух часов. Его обсуждение продолжалось три дня. По этому вопросу выступило 43 члена ЦК, но Бухарина не защищал никто. Сам Бухарин пытался избежать выступления и приготовил пространную записку в двух частях. В ней он объявлял все обвинения в свой адрес, высказанные в ходе расследования и на последнем процессе Пятаковым, Сокольниковым, Сосновским и Радеком, – клеветой.
Как заклятых врагов и клеветников, он также клеймил и своих бывших союзников, давших против него показания: Куликова, Угланова, Котова, Михайлова, Цетлина. Он «отрекся» и от «учеников бухаринской школы» – Слепкова, Марецкого, Астрова и других. Уже предчувствуя свой крах, Бухарин суетливо объявил, что начинает голодовку и по этой причине не будет участвовать в заседаниях пленума даже при обсуждении его персонального дела.