Почерк зависти, или Я вас ненавижу
Шрифт:
Глава 2
КРАСНЫЕ ГУБЫ И ЗЕЛЕНЫЕ ГЛАЗА
Сара сердечно обняла ее в дверях:
— Господи, ну наконец-то! Проходи... Какой снегопад ужасный! Но все же это красиво...
— Красиво-то красиво, но я не завидую тем, кто сейчас находится в дороге... Представляешь, что сейчас творится за городом? Нет, в такую погоду лучше уж сидеть дома и любоваться на снегопад из окна.
Она прошла на кухню — любимое место общения женщин, села возле окна и блаженно вздохнула:
— Нет, все-таки
— Да брось ты! Просто с тех пор, как ты вышвырнула своего Логинова, у тебя тоска. Но она пройдет, как только ты позволишь ему вернуться. Он как вообще, одолевает?
— Ох, одолевает... Соня говорит, что он постоянно звонит и спрашивает про меня.
— А ты что? — Сара накрыла стол и подвинула тарелку с курицей и салатницу с маринованными грибами: — Вот, меня угостили рыжиками...
— Кто это?
— Боишься, что отравленные? Не бойся! Ты со своими убийствами скоро подхватишь паранойю. Сиди спокойно и ешь. У меня, конечно, много врагов, но если честно, то эти рыжики французские, из банки. Просто мне подарили эту банку, вот и все.
Наталия поддалась уговорам и съела несколько грибков.
— Значит так, — начала она, — я ПОСМОТРЕЛА, но, сказать по правде, ничего не поняла.
И она рассказала подруге о своих видениях, связанных со сгоревшим автомобилем и букетом бело-розовых гвоздик.
— Да уж, странно, ничего не скажешь... Я как раз перед твоим приходом звонила в больницу и разговаривала с Семен Григорьевичем, это мой знакомый врач. Он сказал, что Савельеву совсем плохо и что он навряд ли выживет. Чудо может произойти лишь в случае удачной, но очень рискованной операции... Как же мне жаль Олечку! Послушай, может, мы навестим ее? Она будет очень рада (если, конечно, можно чему-то радоваться в такой ситуации)... Мы, женщины, должны поддерживать друг друга... Ты, наверное, подумала: ну вот, пригласила в гости, а сама собралась уезжать... Да, ты все правильно подумала, ведь я, даже когда разговаривала с тобой по телефону, знала, что приглашу тебя с собой к Савельевой. Понимаешь... не знаю, как бы тебе это лучше объяснить... Словом, я и Савельев... — Сара чуть не согнула чайную ложку, произнося три последних слова...
— Да я все и так поняла. Сразу, как только ты начала расхваливать его. Я подумала, что вряд ли ты так бы нервничала, если бы речь шла о простом знакомом. Сара, и как давно у вас это с ним?
— Давно. Но встречались мы крайне редко. Самое удивительное в этой истории, что он очень любит свою жену. А со мной встречается... даже и сама не знаю, зачем. Мужчин трудно понять. Возможно, что он любил и ее, и меня... Ой, — она зажала рот рукой, — я же сказала о нем в прошедшем времени... Нет, я уверена, что он выживет! Вот, Наташенька, мой лимонник. Я понимаю, конечно, что чай с восточными ароматами — пошло и немодно, но мне нравится...
— Сара, твой снобизм портит мне аппетит. Мне всегда нравился твой чай, поэтому лей покрепче...
Через час они уже сидели в машине, и Сара рассказывала, как проще добраться до дома, где жили Савельевы. Проезжая по голубовато-белым от снега улицам, Сара не переставала восторгаться мягким падающим снегом. А потом вспомнила про видения своей подруги и даже всплеснула руками:
— Странно...
Они въехали во двор четырехэтажного дома, остановились возле подъезда, и Сара, не выходя из машины, попыталась определить, светятся ли окна савельевской квартиры.
— Что-то не видно, чтобы кто-то был дома... Но я спрашивала Семен Григорьевича, не приезжала ли Оля, он сказал, что пока нет. Может, она на кухне? Ну что, пойдем?
Возле двери обе замерли, не веря своим глазам: на пороге квартиры лежал истерзанный и растоптанный букет гвоздик, тех самых, которые увидела Наталия в своих видениях.
— Что-то мне не по себе, — прошептала Сара и опустилась, чтобы потрогать руками безжизненные цветы, словно проверяя, не галлюцинация ли у нее. — Похоже, те самые цветы?
— Да, те самые... Давай позвоним...
Сара нажала на кнопку звонка. Но никто не открывал. Тогда она позвонила к соседке. Вышла высокая худая девица болезненного вида.
— Мариночка, здравствуй, — Сара волновалась так, что даже начала немного заикаться. — Ты узнала меня?
— Здравствуйте! Конечно узнала. Но вы же знаете, что Сергей Петрович...
— Знаю, конечно, но мы приехали к Оле, а никто не открывает. Ты не знаешь, где она?
Марина с недоверием посмотрела на стоящую неподалеку Наталию, и Сара все поняла. Она без слов проскользнула в квартиру соседки и прикрыла за собой дверь:
— Ну так где она? У тебя, что ли? Ты так загадочно на меня смотришь...
— Нет, она не у меня... Дело в том, что ведь это же я вызывала скорую для Сергея Петровича... А как бы я узнала, что у него сердце?
— Да, действительно. Ну и как же?
— Да здесь такое было! Ольга пришла, с цветами, он ей дверь открыл («Подсматривает, — подумала Сара, — через глазок, вот каналья... Участь всех старых дев».) и стал что-то такое говорить, она вся побледнела...
— Ты не расслышала, что он сказал?
— К сожалению, нет.
— А что было потом?
— Потом было и вовсе ужасно... Он ударил ее по лицу и столкнул с лестницы... Она убежала и с тех пор не приходила... Так что дома никого нет...
Но Сара не растерялась. Понимая, что она приехала с Наталией, для которой важна каждая мелочь, она решила во что бы то ни стало проникнуть в квартиру Савельева. Быть может, там до приезда милиции (а это нельзя исключать) им удастся найти что-нибудь такое, что подскажет Наталии развитие событий. А главное, куда могла исчезнуть Ольга. Поэтому Сара как ни в чем не бывало сказала:
— Понимаешь, Марина... Сергею Петровичу необходимы лекарства, я знаю, где они лежат. У тебя ведь есть запасные ключи, так не могла бы ты дать их нам на время... Это очень важно!
Марина с готовностью протянула ей связку ключей и с любопытством принялась наблюдать за тем, как Сара открывает двери. Когда же обе женщины скрылись в квартире, она, вздохнув, захлопнула и свою дверь. Примерно за час до их прихода она уже была у Савельевых, как это делала не раз, и даже успела примерить новое платье Ольги. Шизофрения сделала ее жизнь вполне счастливой.