Почтальон
Шрифт:
Одёжку бы поменять, некогда приличные пиджак и брюки, выглядели как бомжатские обноски, а левый туфель вообще жрать просил. Думаю, тут можно найти что–нибудь рабоче–крестьянское. Можно спуститься ниже. Я видел другие запертые люки. Сделаю это утром.
За неимением лучшего, пришлось умять пяток овсяных печений. Запив их свежеприготовленным живчиком, я завалился спать. День был долгим, и тяжёлым, глаза уже сами слипались, но стоило лечь, как сон пропал. Не знаю, что было причиной, пустой желудок, нервы, а может и всё вместе, но проворочался я, не меньше часа, прежде чем понял, что не усну.
Если так, то лучше заняться чем–то полезным. У меня в трофеях два ранца, о
— Сукины пи…ы! — до меня наконец дошло, почему Хром плевался, доводя до меня информацию о внешниках.
Краткая инструкция по потрошению человека, вот что было у меня в руках. Сомневаюсь, что эти уроды вскрывали мёртвых, максимум только что убитых. Контейнеры и инструмент, это на случай, вдруг придётся потрошить в полевых условиях, а так есть передвижная живодёрня, тот тягач с большим прицепом рефрижератором, вот он для чего.
— Какие же они…, — я не смог подобрать подходящего слова, напрашивался только мат. Теперь я знал, что сделаю если встречу такого «хирурга».
Во втором ранце, был тот же самый набор, только вместо аккумуляторной пилы, лежала дрель. Из всего содержимого, я оставил электроинструмент все скальпели и бинты, остальное выбросил без сожаления. Теперь разгрузки; пять гранат от подствольника, две ручные осколочно–фугасные плюс одна свето–шумовая. Порадовали четыре запасных магазина к винтовке. От элитного монстра, конечно, не спасут, а с остальными, пободаться можно. Армейский нож, что–то между кортиком и штык ножом, вытащив его из ножен, я полюбовался, длинна лезвия сантиметров двадцать, не меньше, тоже пригодиться. И последнее, не по качеству конечно, монструозный пистолет, веса в нём килограмма два, а может и поболее, взвесив его в руке, я почувствовал себя намного уверенней, длинный ствол, выходное отверстие, выглядело как тоннель поезда. Это настоящий монстр, среди пистолетов, калибр двенадцать и семь. Что за маньяк его разработал? И не оторвёт ли руки при стрельбе? Крутя в руке и поглаживая блестящий корпус суперпистолета, я понял, что улыбаюсь, и радуюсь, как олигофрен новой игрушке.
Мдя, даже слюни потекли. «Пустынный орёл», если мой перевод с английского правильный.
Сложив всё не особо нужное в ранец, я вернул пистолет в кобуру и улёгся на пол. Что же меня ждёт в этом новом чудном мире, так про улей говорил Хром. Жаль, что его больше нет, нормальный мужик хоть и с придурью, весёлый, а главное, бесценный источник информации. Говорил он много, особенно когда мы шли через полупустыню, я особо не вникал, считая сказанное бредом смертельно–раненного. Как выяснилось зря. Что он рассказывал про заражённых? Изначально, это ползун или медляк, как малость отожрётся. джампер или прыгун, трофеи маловероятны. Далее бегун, такого я сегодня убил, вряд ли он был следующим в ветке эволюции, то есть матёрый бегун, еды здесь было маловато. Потом идёт лотерейщик, с вероятностью пятьдесят на пятьдесят, в нём есть горох, оттого и назван так, их ещё называют жрачами. Тот лысый модник из люка, похоже и был жрач–лотерейщик.
А что я знаю про горох?.. Иммунные используют его, для развития дара, значит и мне нужно, осталось только поймать и выпотрошить следующего представителя местной фауны — топтуна. В нём точно есть, так говорил Хром. Последний назван так из–за костяных наростов на пятках. Он издает характерный топот, когда бежит. С остальными путаница, тогда, слушая Хрома я думал о своем. Кусач, рубер, рапан, кто из них круче не имею понятия, пробел, знаете ли, в образовании. Зато на элитника сегодня насмотрелся, в том, что это он сомнений не возникало. Теперь имею представление о его возможностях. Ватсон и Рамирос на своей шкуре их испытали, чтоб их там черти драли, пендосы хреновы…
Есть ещё и матёрая элита, эти монстры на порядок умнее и быстрее братьев своих меньших, тут под вопросом, не его ли я сегодня видел. Если вспомнить моё появление здесь, та образина, со слов покойного Хрома, это суперэлита! Где граница? В чем разница? А скреббер? Короче, в голове каша из ненужной пока информации.
Вот так размышляя и прокручивая в памяти прошедший день, незаметно погрузился в сон.
Глава 6
Я находился в комнате без окон. Мрачные серые стены, были сплошь исписаны, причём разными людьми. Одна гласила: «УЛЕЙ ЖИВ, УЛЕЙ НАВСЕГДА», а другая ниже: «СТИКС, МЫ ВМЕСТЕ.»
Стены пестрели от подобных надписей. Множество людей, множество судеб, но объединяет всех одно, они были тут, в этой комнате. Многие из них ушли, кто–то даже по своей воле, таких меньшинство. Но другие… причём ДРУГИМИ они стали здесь, остались, просто я их не видел, как и они меня.
Как же странно. Я повернулся и посмотрел назад, там не было стены, сплошная решётка, которая тянулась с потолка и врастала в пол. От чёрных калёных прутьев, веяло неприступностью, даже свет из комнаты не проникал за них. В дальнем от меня конце решётки, куда не попадал свет, что–то шевелилось, по очертаниям было похоже на картофельный мешок с головой, торчащей из него. Мешок колыхался, голова совершала круговые движения, будто тот, кто там находился, разминал шею, движения становились всё сильнее, колыхания резче и вот наконец, это нечто беззвучно завалилось набок, и быстро, как в ускоренной съёмке, покатилось ко мне.
— Сука! — крикнул я, в ужасе подскакивая с пола.
За пыльным окном начинался рассвет, вокруг тишина и утренняя прохлада. Никаких решёток с головастыми мешками не наблюдалось.
— Сон! — произнёс я вслух, недоверчиво озираясь по сторонам. Отвечать мне никто не стал.
«Присниться же такое, а ведь всё как всамделишное, стены, решётки, мешок этот дурацкий». Злясь на себя за проявление слабости, я достал платок и принялся утирать лицо. Пот тёк градом, словно бегал полночи, а не сны смотрел.
Восток, из–за видимых на самом горизонте облаков, окрасился в приятный глазу малиновый цвет. Красота! Если забыть, где находишься, но это невозможно. Вонь разложения была везде, да еще эта пульсирующая головная боль и тошнота вернулась.
В памяти всплыл стих в тему;
Проснёшься, чуть не на рассвете,
Кляня себя и всё на свете.
Дрожь во всём теле, тошнота,
И память девственно чиста!
Вчера широкое веселье,
Ну, а сегодня что?
— Похмелье.
Я не запомнил автора, но прав он был, практически во всём. Только накладки с памятью нет и не пил вчера, ничего кроме минералки, и живчика. Похмелье, однако, есть.