Почтальон
Шрифт:
— Да, ладно тебе, Чех, чо с ним будет–то? Ну, перестарался малость, с кем не бывает? Иммунный же, до свадьбы заживёт! — голос у этого Свища, был молодой, нагловатый и с лёгким оттенком гнили. Приходилось с такими встречаться.
— Закрой рот, на базе решим, — безапелляционно заявил Чех.
— Кажись второй очухался, — встрял мягкий вкрадчивый голос. — Виду только не подаёт, хитрый!
— Всё уже Кнут, не притворяйся, у хомяка зачатки знахаря есть, — это уже Фавн.
Я открыл глаза, сел и облокотился на колесо Уаза.
— Дайте ему живца!
Кто–то схватил меня за плечо, предостерегая от падения
В метре от меня стоял крепкий бородатый мужик, лет тридцати пяти, взгляд властный, твёрдый, но не злой, видимо Чех. Сосед справа, совсем уж с ним не смотрелся, тщедушный с субтильными ручками, большой щекастой головой и хитрющими глазами.
По всему периметру, стояли бойцы с автоматами, десятка полтора, может два. Чуть в стороне, виновато мялся Фавн, на своих двоих мялся, говнюк. А вот слева, стоял тот самый, не с кем его не спутаешь. Такие обычно при сильных ходят и во всём тем подпевают, а в одиночку, ведут себя тише воды и ниже травы. Вот только силу он недавно приобрёл, и теперь ей упивался. Широко расставленные ноги, грудь колесом, взгляд наглый, глазки, однако, бегают. Этакая пантера, с заячьей душонкой.
Апостол сидел в двух метрах, как и я, прислонившись к колесу, правый глаз заплыл, на бороде подсыхала кровь. Меня накрыл гнев.
— Где ребёнок? — спокойно спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.
— За неё не переживай, мед сестричка наша занимается, — ответил Чех. — Не обессудь парень, накладка вышла, не хотели мы так, — с виной в голосе, но не перебарщивая, продолжил он. — Нам нужно знать всё, что связано с Хромом, боевой товарищ, знаешь ли.
— Понимаю…, а мне нужно поговорить вон с тем телом, — с этими словами, я поднялся и уставился на Свища. Глядя на покачивающегося меня, тот осклабился.
— Э нет, так дело не пойдёт, мы не шпана уличная, а боевое подразделение, — отчеканил Чех.
— Неужели? — ухмыльнувшись, я потёр окровавленную челюсть.
Глаза Чеха излучали упрямство и что–то ещё, похоже тот напряжённо думал, а раз так.
— Да, ладно тебе, командир, он крут, а я свежак, который ищет справедливости, может хоть по морде разок зацеплю, и то радость. Думаю, он и сам не против, так ведь Дрищ? — последние слова, я сказал громко, но вовсе не для Свища, который сделался красным как рак и подёргивался, а для остальных зрителей, развлечение же, вон как уши навострили.
Зачем я это делал? А хрен его знает, может упрямство или дурость. План–то, конечно, был, он придумывался по ходу монолога. Самый сильный удар от Свища, я получил армейским ботинком, а остальные, так себе, чуть сильнее затрещины, моя битая во многих потасовках рожа достойна большего, слабак он короче.
— Командир! — к нам приблизился боец ростом за два метра и выглядел он вовсе не длинным, а скорее монолитным, руки как мои ноги, могучий торс, а морда будто из камня выточена. Илья Муромец в камуфляже. — Пусть подерутся, а мы порадуемся, страсть, как душа праздника просит.
— Клепан, мы на боевом выезде. Забыл? — прозвучало это, менее уверенно, чем раньше.
В ответ Клепан, состроил гримасу, мол, сам же понимаешь.
— Бардак, а не армия, — сдался Чех. — Если Свищ не против, валяйте.
— Куда он денется! Так ведь, Свищ? —
«Не зря старался. Молодец, Илья Муромец!»
— Я, я буду, — откликнулся тот на слегка завышенной ноте. — Наваляю ему.
— Давай, да, ты наш герой, — крикнул кто–то из бойцов.
Бросив взгляд на Апостола, здоровый глаз которого, смотрел на меня с осуждением, я улыбнулся и пошёл прочь от машины, к естественной площадке меж четырёх деревьев, те тоже были частью плана. Со всех сторон перебрасываясь шуточками, подтягивались бойцы. Хмурый Чех, недоверчиво посматривая на меня, тоже не отставал. Тут к нему подбежала миловидная блондинка, одетая, как и все в камуфляж и что–то зашептала, искоса поглядывая на меня.
— Он сам настоял, — донёсся до меня, голос Чеха.
Мы встали в метре друг от друга, Свищ смотрел с вызовом, но где–то в глубине его глаз затаился страх, он не знал, чего ждать от наглого сорокалетнего выскочки. Неожиданная атака со спины не в счёт. В отличии от него, я имел некоторое представление и знал, как это использовать, опыт наше всё.
— Правила просты, — громко сказал Чех. — Драться без подручных средств, и ни в коем случае не до смерти. Это тебя касается, Свищ!
— Да понял я, понял, — нервно крикнул тот.
— В случае нарушения правил, наказание последует немедленно! Начали.
Я дёрнулся всем телом вперёд, свистнуло, в ту же секунду, расстояние между нами увеличилось до трёх метров, со стороны зрителей послышались смешки, а физиономия Свища исказилась злобной гримасой. Мелькнула стремительная тень и я пропускаю удар в левую скулу. Замах, но поздно, противник недосягаем, мелькание, опять левая скула, больно, но терпимо, а главное, я заметил одну закономерность. Перед тем как мне прилетает по морде, Свищ, находящийся в трёх метрах, слегка приседает. Бойцы улюлюкали, кто–то поддержал меня, словами: «Кнут не тормози». Злорадно улыбнувшись, Свищ присел, в то же мгновение, я сдвинулся вправо и с силой выкинул вперёд левую руку. Раз он не хочет менять тактику, почему бы этим не воспользоваться.
ХРЯСЬ…неприятный, и до боли знакомый звук ломающегося носа, со стоном и матами Свищ валиться на спину, прямо у моих ног.
— Подловил–таки Кнут! Чувствуется опыт, молодец! — поддержал меня, Клепан.
— Сука! Я тя порву, — провизжал униженный Свищ, поднимаясь на ноги, с его носа текло в два ручья.
Я снова дёрнулся вперёд, подмечая страх в его глазах, свист и где–то слева… ЧБОМС…словно мешком с картошкой вдарили обо что–то большое и твёрдое.
— Ё маё! — удивлённо воскликнул, один из бойцов.
— Свищ…ну ты реально дрищ! — подметил другой.
В страхе, парень не рассчитал траекторию и со всей дури влетел в сосну, не так я планировал использовать дерево, но результат достигнут. Первой среагировала девушка, подхватив сумку, она побежала в сторону незадачливого дуэлянта.
— ТРЕВОГА! — неожиданно громко, крикнул Хомяк.
Девушка присела, не преодолев и четверти расстояния, защёлкали оружейные затворы, моментально среагировавших бойцов, спустя секунду, из–за злополучной сосны, высунулась гигантская лапа, сграбастала бессознательного Свища и уволокла его за дерево. Затрещали автоматы, свистящие пули принялись лохматить сосну.