Почти брат

Чайка София

И тут вдруг:

— Ксюш, почему в черный?

— Захотелось. Так мы едем на кладбище или нет? Сегодня же два года со дня маминой смерти.

Отец отвернулся к окну. Было заметно, что объясняться ему трудно.

— Сегодня не получится. Мы с Зиной идем в ресторан на юбилей ее подруги.

Мачеха. Ну конечно, куда ж без нее!

— Так мы быстро — туда и обратно!

— Уже не успеем. Нужно еще подарок купить. Мать хочет, чтобы мы вместе выбрали.

Ее отец стал подкаблучником. Слабым, буквально за год постаревшим

подкаблучником!

— Могли вчера купить.

Ей хотелось кричать, но она не могла — только не в такой день. Мама так сильно его любила. Да что там! И сама Сеня — тоже. Как же достучаться до него, как вернуть ее прежнего папочку?

— Не могли. Зина только сегодня узнала. Извини. Поедем в другой день.

Сеня не сомневалась, что мачеха знала обо всем заранее, в том числе и о том, куда они с папой планировали съездить.

Смяв только что отглаженную рубашку, Сеня бросила ее на кровать.

— Маме важно сегодня. А эта — мне не мать.

Через три года…

Ее одноклассницы давно вытянулись и похорошели, а Сеня в свои шестнадцать все еще выглядела пышечкой с округлыми детскими щечками и ямочками на коленках. Ухажеры обходили ее стороной, и Зина обожала напоминать об этом падчерице — наедине и в присутствии гостей. В последнем случае — с особым удовольствием.

Сеня упорно делала вид, что ей безразличны бесконечные намеки мачехи, однако невнимание парней потихоньку начало задевать ее самолюбие. Юбка девушки становилась все короче, а количество краски на лице увеличивалось в геометрической прогрессии. Это не помогало привлечь к себе внимание, но Сеня продолжала экспериментировать с облегающими джинсовыми юбчонками.

В один из обычных дней, возвращаясь из школы, Сеня не сразу заметила, что группа развязных соседских ребят разместилась на скамейке у ее подъезда. Сразу захотелось развернуться и скрыться, переждать в другом месте, пока они уйдут. Раньше сорвиголовы тусовались ближе к магазину и у гаражей. Сеня не раз видела их, но обходила десятой дорогой. Сегодня не повезло. Задумавшись, она увидела парней слишком поздно, чтобы позорно бежать и этим вызвать ненужные разговоры, или еще хуже — желание догнать.

Стоило ей подойти ближе, как поглощавшая пиво компания загоготала, разглядывая Сеню, как какую-то забавную или уродливую зверушку. Она напряглась и ускорила шаг, желая проскочить мимо как можно быстрее. Когда девушка поравнялась со скамьей, смех резко прервался, и удивленная Сеня невольно посмотрела в сторону подвыпившей компании.

Главарь дворовой банды Мирон — угрюмый юноша с татуировками на руках и шее, резво соскочил со спинки скамьи на землю. Ловким, почти неуловимым движением он схватил Сеню за руку и потянул к подъезду.

Сеня понимала, что нужно кричать, звать на помощь, но звуки застревали в горле. Она могла лишь молча упираться пятками об асфальт, пытаясь свободной рукой разжать жесткие пальцы. Это не помогало.

Они неумолимо приближались к двери, но то, что это — ее подъезд, не успокаивало. Неизвестно, сколько пройдет времени, пока кто-то выглянет из квартиры или пройдет мимо. До конца рабочего времени оставалось несколько часов. Во всяком случае, ее квартира точно пустовала.

Мирон легко отцепил ее пальцы от дверной рамы, вталкивая глубже — в темноту коридора, прижал спиной к почтовым ящикам. Лишь почувствовав грубую руку под юбкой, Сеня сумела завопить. Ее крик заглушила ладонь, а затем губы, прошипевшие над ухом: «Еще раз крикнешь — убью».

Сеня молча боролась, но тяжелое тело не давало возможности пошевелиться. Тогда девушка попыталась согнуть в коленке ногу — как в книге по самообороне для женщин, но Мирон наступил на ее кеды, лишая надежды. Постанывая, он мял ей ягодицы, а Сеня в ужасе ждала, что будет дальше. Казалось, время тянется бесконечно. В тот миг, когда она почувствовала, что неумолимая рука пробралась между ее ног, и подумала, что вот-вот потеряет сознание от страха и унижения, насильник не только отпустил ее, но и вывалился на улицу, скатившись по бетонным ступенькам.

Дрожа, моргая от непролитых слез, еще не понимая, что произошло, она медленно сползла на пол. Спаситель склонился над ней, что-то спрашивая, но Сеня продолжала смотреть в свободный проем двери, всхлипывая и икая.

Ее подняли на руки и понесли вверх по ступенькам. Она уткнулась лицом в широкое плечо, узнавая запах сигарет.

Сергей.

Он поставил ее на резиновый коврик, поддерживая и открывая дверь ключом. Снова поднял на руки и занес прямо в ее комнату, усадил на кровать. Сергей устроился перед Сеней на корточках и взял холодные ладошки в свои руки, согревая.

— Малыш, ты как?

— Платок, — попросила она, вытирая катящиеся градом слезы.

Сергей порылся в карманах, не нашел там желаемого и подал ей край покрывала.

— Поплачь. Так лучше. — Он помолчал, наблюдая, как Сеня вытирает лицо. — Этот… Он ничего тебе не сделал? Ну, ты понимаешь.

Мирон сделал ей больно, угрожал, оскорбил одним намерением, но…

Сеня отрицательно покачала головой и высморкалась.

— Нет. Не успел.

— Значит, я могу оставить ему его поганую жизнь?

Ей хотелось, чтобы Мирону было так же плохо, как и ей, даже хуже. Но смерть? Этого Сеня не желала никому.

— Не нужно его… убивать.

— Договорились.

Сергей сел рядом, прижал ее к себе, баюкая.

— Пожалуйста, не говори ничего папе. И Зине.

— Не буду.

— Спасибо, — прошептала Сеня. Она чувствовала себя разбитой и неимоверно уставшей.

— Не благодари. Не нужно. Я — твой брат. Почти.

Она уснула на его коленях.

С тех пор Мирон обходил ее стороной. Сеня подозревала, что Сергей приложил к этому руку.