Почти как в Мексике
Шрифт:
За обедом Вероника пересказала Петру Константиновичу все последние потаповские новости. Папа сначала слушал внимательно, а потом Вероника почувствовала, что он все глубже и глубже уходит в себя. Вот этого Вероника боялась больше всего. После двустороннего воспаления легких, которым она заболела, когда училась в шестом классе, Веронику по совету врачей отправили жить в семью старшего брата Петра Константиновича в Потаповку. Воздух там намного чище, чем в Москве. С тех пор Вероника так и живет в пригороде маленького города Потаповска. Два года назад умер сначала дядя Никита, а потом его жена – тетя Тоня. Вероника помнит, что за пару месяцев перед смертью они оба отгородились от суетной жизни, жили как бы за стеклом в своем уже далеком от окружающих мире. Неужели то же самое происходит и с папой? Нет, пережить за такое короткое время еще и смерть папы Вероника не сможет. Все-таки она не железная.
После обеда отец пригласил Веронику в кабинет. Некоторое время Петр Константинович сидел молча, собирался с духом, а потом огорошил дочь такими вещами, от которых у нее закипел мозг. Как такое может быть? Как может Макс
– Папа, а что будет со мной? Я могу еще немножко пожить в доме дяди Никиты? Думаю, я смогу найти себе съемное жилье в течение месяца. Тебя это устроит?
Петр Константинович сначала очень удивился, а потом расстроился.
– Никуша, зачем тебе съемное жилье? Ты что, решила, что я не достоин твоей любви? Ты что думаешь, что я совсем никудышний человек? Я так тебя люблю, не бросай меня, пожалуйста! Мне не так много осталось.
Вероника поняла, что она по обыкновению неправильно истолковала папины намерения и сильно его обидела. Девушка расплакалась и обняла отца.
– Папа, ты самый, самый лучший, и я никогда тебя не брошу! Только живи подольше. Я без тебя не смогу.
– Хорошо, хорошо. Я буду очень стараться жить подольше, но, сама понимаешь, решение принимаю не я, этот вопрос в компетенции небесной канцелярии. Надо быть готовыми ко всему. Я подготовил целый ряд документов и завещание, – Потапов достал папку из стола и показал ее Веронике. – Тебе я оформил дарственную на квартиру. Пошлину я оплатил. Мне бы очень хотелось, чтобы ты вернулась жить в Москву, но об этом позже. Все мои сбережения я тоже завещал тебе, а вот дом в Потаповке я завещал тебе и Максиму в равных долях. Тебе одной с домом не справиться. Согласно завещанию, в течение пяти лет после моей смерти Максим не сможет продать свою долю. Потом Вы решите, что делать с домом. Вероника, пожалуйста, не перебивай меня и не плачь! Я должен быть спокоен за тебя. Понимаю, тебе больно слушать о моем уходе, только жизнь есть жизнь. Постарайся меня понять. Я очень боюсь умереть скоропостижно, боюсь, что ты останешься совсем одна, причем в стесненных обстоятельствах, боюсь, что Максим так и не узнает, что он мой биологический сын. Я должен все предусмотреть. С Максимом ты должна мне помочь. Я написал ему письмо, вот конверт. Тебе я даю еще флешку, на случай если с письмом что-то случится. Пообещай, что отдашь письмо и флешку Максиму!
Вероника кивнула.
– Папа, конечно, я все сделаю, как ты хочешь. Только, пожалуйста, не умирай! Максиму я не нужна, я вообще никому не нужна – только тебе.
– Это не совсем так. Девочка, я вызвал тебя вовсе не для того, чтобы рассказать о моем родстве с Максимом. Все, что я тебе рассказал до этого, так, прелюдия. Я просто воспользовался твоим приездом, чтобы решить дела, которые меня волнуют. Боюсь, что следующая часть нашего разговора тебе не очень понравится, но я очень прошу тебя набраться терпения и дослушать меня до конца.
Вероника напряглась. Она подумала, что речь пойдет о ее покойной матери. Все оказалось гораздо хуже, речь пошла о ее биологическом отце.
– Никуша, ты знаешь, кто твой настоящий отец?
– Да, знаю. Некий Игорь Валерьевич Зуев. Я его ненавижу.
– Но он все же твой отец.
– Игорь Валерьевич – мой биологический отец, а не родной. Это большая разница, очень большая.
– Никуша, ты, конечно, права, но жизнь – это совсем не простая штука. Она иногда поворачивается самым непредсказуемым образом. Игорь был у меня неделю назад, и не исключено, что придет завтра. Не морщись, придется тебе с ним встретиться. Я тоже не люблю Игоря, но, если он говорит дельные вещи, то надо его послушать. Я позвонил Григорию в Штаты и попросил его срочно приехать. Дело может быть очень серьезным. Ты ведь знаешь, что твоя мама и тетя Катя работали в архиве. Ты – историк, своими интересами пошла в них. Перед своей гибелью тетя Катя позвонила мне очень возбужденная. Она нашла в архиве какие-то интересные данные о моих предках. Катя отсканировала документы, записала сканы на дискету и хотела мне ее передать. Мы договорились с ней встретиться у входа в метро. Я пришел пораньше, ждал ее и увидел издалека. Катя бежала за парнем, который украл у нее сумку. Она уже почти догнала его, но парень неожиданно перебежал на другую сторону улицы. Катя за ним. Тут загорелся красный свет для пешеходов, и поехали машины. Спастись у Кати шанса не было. – Петр Константинович помолчал. – Игорь считает, что целью грабителя были не деньги, как решили в милиции, а дискета, которую Катя подготовила для меня. На самом деле дискета была не в сумке, а в кармане у Кати. Позже мне отдал ее Гриша. Сама понимаешь, что мне тогда было не до дискеты. Я передал ее Никите и ни разу не поинтересовался, что же там было. Игорь не знает, что дискета где-то у нас в семье, но предполагает, что грабители не получили того, за чем охотились. Думает он так потому, что после гибели Кати некий мистер Х вошел в контакт с твоей матерью и попросил найти в архиве документы опять же о семействе Потаповых. Перед смертью Ирина якобы шла на встречу с этим мистером Х, хотела продать информацию за деньги. Игорь якобы ее отговаривал. Я всего этого не знал.
Я очень переживал и переживаю, что ты себя заживо хоронишь в Потаповке. Я понимаю, что ты не могла оставить больных Никиту и Тоню,
После разговора с отцом Вероника сразу пошла спать, слишком уж много новостей обрушилось на нее за день. Она даже попросила у Потапова таблетку снотворного. Девушке казалось, что она занималась поисками Мурзика не сегодняшним утром, а сто лет назад. Максим, биологический отец, смерть матери… обо всем этом она подумает завтра.
Петр Константинович был доволен, что многое успел рассказать дочери. Он долго ворочался в постели – нахлынули воспоминания и беспокойство, как сложится дальнейшая жизнь Никуши. Потапов встал, заглянул в спальню к дочке. Она тихонечко спала, такая маленькая и беззащитная. Петр Константинович прошел в свой кабинет и написал короткую записку Максиму. Он просил простить его и позаботиться о Веронике. Все, больше ничего Потапов для дочери сделать не мог. Он облокотился на спинку кресла и закрыл глаза. Земная жизнь Петра Константиновича завершилась.
4
Максим Григорьевич Веселов, молодой мужчина слегка за тридцать, рано утром расплатился за проживание в гостинице, сел в такси и поехал в Пулково. Дорога в аэропорт, конечно, отнимает время, но сам полет до Москвы длится всего сорок минут. Вот это благо. Сапсан – это прекрасно: вагон удобный, поезд идет мягко, быстро – сиди и радуйся, только РЖД не гарантирует наличие приятных соседей. Максиму не повезло. Он слишком намучился в поезде по дороге в Питер. Его соседями оказалось семейство: бабушка и мама с ребенком. Бабушка уселась рядом с ним, а мама с ребенком – сзади. Мало того, что всю дорогу семейство непрерывно что-то ело и шуршало фантиками, мать семейства начала рассказывать бабушке содержание очередного мексиканского мыла. Максим хотел бы не слушать, но пришлось. Когда поезд, наконец, прибыл в Питер, голова у него была квадратной. У всех мексиканских персонажей родителями оказались чужие люди, а настоящие потратили много лет и сил, чтобы разыскать своих чад. Разобраться, кто с кем спал, вообще составляло задачу не для среднего ума. Во всяком случае Максим за решение такой задачи точно бы не взялся. Это же надо сочинить такую белиберду. Хорошо, что Максим точно знает, кто его отец и кто его мать. Вчера вечером Максим разговаривал со своим соседом дядей Петей, и тот его обрадовал, что приезжает отец. Как же Максим соскучился по своему толстячку-балагуру. Прошлым летом он так и не сумел слетать к отцу в Штаты: сильно болел, а потом умер дед. Так уж получилось, что после смерти матери Максима забрала к себе бабка. Отец пытался протестовать, но с бабкой не поспоришь. Сказала, что Максим переезжает к ним с дедом – и баста. Бабушка Степанида, или как ее звали близкие – Степка, вертела, крутила мужем и сыном, как хотела, а вот с Максимом этот номер у нее не прошел. Мальчик переехал к бабке с дедом и старался вписаться в их жизнь, но позволить кому-то командовать собой – это извините. Степка пыталась руководить всеми, когда не получалось – использовала свой коронный номер – прикидывалась больной и умирающей, даром что была народной артисткой. Дед с отцом, видя страдания Степки, сдавались, а Максим – нет. Максим прекрасно чувствовал, когда Степка притворяется. О чем ей как-то прямо и сказал. Удивительно, но с тех пор Степка полюбила внука еще сильнее и перестала навязывать ему свою волю.
Степка… Это надо быть не просто писателем, надо быть гением, чтобы описать, какой она была. Яркая, хитрая, жадная, мудрая, великодушная, добрая, мстительная, блистательная и необыкновенно талантливая – все эти качества были перемешаны в Степке и приправлены перчиком. Дед любил ее без памяти и воспитал ее сына Григория, отца Максима, как своего. Так уж получилось, что лет десять назад Григорий уехал работать в Штаты, и старики остались на руках внука. Все было хорошо, пока в одночасье не умерла Степка. Деду было тогда под восемьдесят, но он активно работал и тащил на себе огромный груз ответственности. После смерти жены дед разом постарел лет на двадцать и потерял интерес к жизни. Оставлять его одного было опасно, поэтому Максим нанял сиделку. Она не прижилась, потом пришлось нанять еще и еще одну. Дед стал капризным и придирчивым. Все ему было не так и не этак. Довольно быстро Максим понял, что дед банально хочет, чтобы за ним ухаживала не сиделка, а внук. Хорошо, что Максим физик-теоретик и может работать удаленно. На работе ему пошли навстречу, не могли не пойти, потому что Максим работал в НИИ при предприятии, где столько лет проработал дед. Последние три года жизни деда внук практически неотрывно провел при нем: варил ему еду, давал лекарства, читал вслух книги. Когда дед умер, первое время Максим не понимал, куда ему себя деть. Была масса обязанностей, и вдруг – ничего. Делай, что хочешь. Поначалу мужчине показалось, что его жизнь абсолютно пуста и он никому не нужен, но со временем Веселов одумался и понял, как хорошо быть себе хозяином.