Почти непридуманные истории
Шрифт:
«У Анана» было достаточно приличное заведение, и охранник у ворот учуяв вонь отказался впускать, бывшего возницу. Немного замявшись Арчибальд вспомнил о кольце Скарамуша. Он сунул кулак с перстнем прям в смотровое окошко тисовых ворот. Дверь отворилась. К нему, на полусогнутых ногах, уже летели слуги Анана. Жар усилился, боль в суставах стала невыносимой. Арчи качало, жутко хотелось пить, он почти вывалился с повозки в руки подоспевших слуг. Грязные обноски сняли и бросили в огонь. Спина и правый бок возницы выглядели ужасно. Купание в нечистотах не прошло бесследно. Кожа вокруг многочисленных ран покраснела и вздулась. Анан мотнул головой, и стая полуголых девиц, сверкая прелестями, облепила юношу, погрузив его в солевую ванну. Боль была дикая. Арчи взвыл.Тело свела неимоверная судорога. Но девушки, несмотря на внешнюю хрупкость удержали его в растворе. Чей-то басовитый голос велел позвать Ойгуль. Боль стихла. Арчи уложили на каменную скамью внутри бассейна. Девушки начали омывать израненное тело. Они знали толк в мытье. Прикосновения мочалок были ненавязчивы и легки. А сердцевина алоэ, приложенная к истерзанной спине, облегчала боль.Вместе с рассудком вернулась и тревога. Арчи приподнялся на локте. Но его оружие и два кошеля лежали рядом с бассейном на расстоянии вытянутой руки. Анан знал своё дело. Неведомо сколько Скарамуш отсыпал монет за это, но оно того стоило, в любом случае. К нему через всю залу, укутанную паром, шла раскачивая бёдрами грудастая смуглокожая банщица, с иссиня чёрными волосами ниспадавшими ниже плеч и красивыми раскосыми глазами. Девушка несла глиняный горшок в руках. Горшок был горячим, о чем свидетельствовали толстые ватные рукавицы, багрового цвета в тон соскам девушки. Она деловито расстелила на бордюре белое полотенце с набором медицинских инструментов.Полотенце парило, даже здесь у горячей воды. Открыв горшок восточная, красавица зачерпнула из него чашкой какой-то отвар. Арчи поднял на неё глаза.
– Отвар маковых зёрен. Очень крепкий. Вы уснёте, и я смогу обработать вашу спину. – Арчи закачал головой. Но девушка сунула чашу прям под нос.
– Пейте, будет больно, очень больно, но это может спасти Вам жизнь, а нам репутацию. Не очень хорошо раздражать купающихся стонами и криками.
Арчи в один глоток осушил чашку. А ещё через несколько минут его голова бессильно легла на грудь одной из банщиц. Забвение было недолгим. Спину жгло адским огнём. Но чьи-то нежные руки втирали ароматные масла в уставшее и вымотанное тело.
* * *
– Проснулись, вот и славно. – Голос массажистки был сладок, как первый мёд, но руки были сильными, а движения уверенными.
– Господин Селентий уже изъерзался весь, дожидаясь Вас.
Арчи поднялся. Тело хоть и ныло, но жар спал.
– Я сделала все что смогла, и я осмелилась добавить баночку своего бальзама к вашим вещам.
Юноша взглянул на смуглянку, скорее всего, именно ее и звал тот грубый голос. Девушка в набедренной повязке смотрела прямо в глаза юноши, ее трясло, то ли от гнева, то ли от боли.
– А если потребуется добавка или помощь какая.., Бульвар Роз 115, нижний этаж.
– Я запомню. Сколько я должен за бальзам и лечение?
– Бальзам я делаю из трав и цветов, что в изобилии растут на наших лугах и полянах. А пока вы убиваете магрийских тварей, я готова лечить вас бесплатно всю мою жизнь.
Арчибальд окинул взглядом эту хрупкую на вид девушку, дивясь ее силе духа. Она излучала решительность.
– Это дорогое удовольствие. – Арчи скользнул взглядом по груди девушки и отвел в смущении взгляд.
Ойгуль обладала великолепным телом и красивой фигурой. Девушка сделала вид, что не заметила смущение юноши и продолжила, прикрыв грудь полотенцем, в котором были медицинские инструменты.
– Деньги не имеют значения, если я буду знать, что, латая ваши раны я тоже приложила руку к смерти следующего убитого Вами островитянина.
Холодок пробежал по спине Арчибальда. Каким-то неведомым доселе чувством, он ощутил всю тяжесть потерь и боль от собственного бессилия, царившего в душе этой хрупкой красавицы.
– Только поклянитесь, противостоять им до смерти. – процедила она сквозь зубы, а миндалевидные карие глаза заволокла слеза. Ему захотелось как-то успокоить, приободрить девушку, но слова застряли комом в горле.
– Да займётся земля гиеной огневой под ногами этих тварей. – шептала Ойгуль. Крупная слеза покатилась по смуглой щеке девушки. Арчи взял банщицу за руку.
– Они за все заплатят. Клянусь.
– Вам пора. Сдержите клятву. Да помогут вам боги, храбрый воин.
Девушка, схватив поднос побежала в подсобку. Сколько же горя вынесли хрупкие плечи этой совсем ещё молодой девушки, но она выстояла и не сломалась. Арчи перекинул через плечо перевязь дорожной сумкой, пистолетами и ятаганом. Кошельки были в сумке, а рядом завернутая в платочек лежала баночка с целительным зельем Ойгуль, первый, воистину, бескорыстный подарок в жизни Юноши. Все было на месте и, только сейчас, Арчибальд начал догадываться почему. Ненависть к островитянам в народе бурлила и кипела среди Радагарцев, как вода в котле. Раньше он не обращал на это внимание, списывая весь негатив на раздражение и бедность. Страна большая, и в дальних закоулках присутствие магрийцев было не таким заметным. Но столичный люд ощутил сполна все прелести жизни под пятой Великого Альбиона. Тут островитяне вели себя словно лисы в курятнике, считаясь только с личными интересами и похотью.
Селентий был скорее оружейником, чем портным. Войлочный жилет имел прочную кольчугу, сплетенную по принципу 6 в 1 из индивидуально проклепанных колец. Сам же кафтан, украшенный темно зелёныматласом и желтым бархатом, имел кружевное жабо и плотные из толстой дубленой кожи нарукавники.
Кожаные штаны, со вшитыми стальными пластинами, надежно защищали ноги. Все это было элегантно оторочено тем же атласом и бархатом. Сапоги были короткими и на, достаточно, высоком каблуке, что делало их совершенно не пригодными для путешествий. Этот костюм, скорее всего, должен был достаться Скарамушу. Судя по фамильному перстню зелёный, желтый и белый были фамильными цветами семьи Нушницких. Арчи стало неудобно, но вдаваться в полемику он не стал, да и времени пререкаться совсем не оставалось. Отвар Ойгуль был сильным, и он проспал дольше, чем планировалось. Настенные часы уже перевалили за одиннадцать. В трактир опаздывать было нельзя. Хотя ему и хотелось поскорее избавиться от смертоносной брошки, но то, как его приняли в бане, зачаровывало. Пусть, хоть на одно мгновение, он почувствовал себя нужным и важным. Ему совсем не хотелось возвращаться к той прежней, убогой жизни возницы старого тракта, трепещущего перед горсткой бандитов, и дрожащего над каждой монетой. Сейчас в его кошеле лежало сокровище ценою в графство, и судьба всего королевства лежала у него в руках. Это пьянило хлеще вина и возбуждало сильнее женщины. Эмоции переполняли сердце юноши. И где-то внутри запело в ответ:
Не важно, где восстал на злобу Рыцарь,
Не важно, чем сразить ее решил.
Пускай, то будет меч иль слово,
Пускай, то песня будет, или стих.
Важнее то, что он смириться отказался,
На сечу вышел, не убоявшись Зла.
Пороку бой затеял, пусть не равный.
Не храбрецам врагов его считать.
Он гордо вскинул знамя над собою
И к небу он воззвал!
И небеса разверзлись вторя зову.
И Дух Святой уже летит к земле.
И встанут, витязей полки святой стеною.
А значит будет бой
и Злу не устоять!..
* * *
Таверна «Три Чарки» едва ли отличалась от полусотни таких же рюмочных, разбросанных по городу и рассчитанных на максимально быстрое опьянение клиента. Рабочий люд, спешивший домой после тяжёлого для, забегал в них пропустить пару- тройку стаканчиков недорогого пойла. Небольшой зал с пятью круглыми столами и большой барной стойкой отделяющей служебные помещения от зала. Над всем этим нависало обычное колесо от крестьянской телеги, на тонкой кованой цепи. Свечи, уставленные на колесо, почти догорели и больше чадили, чем излучали свет. За стойкой уставшая женщина намывала посуду в отсутствии клиентов. Зал был почти пуст. Несколько местных завсегдатаев, скорее всего катал и шулеров, зарабатывающих на жаждущих легкого обогащения гостей и подвыпивших клиентов бара, сидели в дальнем углу. В центре, у стойки бара, какой-то купец заливал горе потерянного барыша или обмывал нежданную прибыль. Двое солидного вида громил сидели рядом с ним, скорее всего, охрана. У дверей бара сидел, не уступающий телохранителям, бугай с тяжелой дубиной у табурета, скорее всего, местный вышибала. Грудастая молодая девушка, лет двадцати с глубоким декольте и высоким разрезом на юбке, протирала дубовый столик у бара.
В самом дальнем углу, за тарелкой с приличным куском мяса и ломтем хлеба, сидел невысокий мужчина лет тридцати. Одет он был неброско, но ухоженная борода и усы выдавали в нем аристократа.
– Значит это и есть связной… – мелькнуло в голове Арчибальда, перешагнувшего порог забегаловки. Правая рука возницы нащупала рукоять пистолета. Левой, с перстнем Скарамуша, он откинул капюшон. Изумруд сверкнул в огне свечей. Картёжники замолкли, уставившись на полуночного визитера.
Арчи сделал шаг вперёд к бару. Но едва он успел снять с плеч дорожный плащ, как чей-то ещё детский голос крикнул из-под потолка в дымовое окно.