Почти непридуманные истории
Шрифт:
– Я выбью из тебя крики и мольбы о пощаде, – прокричал кто-то из окружения Батыя и с размаху ударил Волку ногой по рёбрам.
Русич перевернулся от удара, а на губах выступила кровь. Он вспомнил вкус крови Варьки и собравшись с силами встал во весь рост превозмогая боль.
Батый подъехал к нему и наклонился, пытаясь заглянуть в глаза.
Волька плюнул в лицо полководцу, перемешанная с кровью слюна заляпала щеку и небесно-голубой воротник.
Батый в ярости спрыгнул с коня.
–Ты захлебнешься кровью, проклятая русская свинья.
Вольку начали бить. Били сильно и профессионально. Причиняя не терпимую боль. Хрустели кости, выворачивались суставы, но Волька молчал. Наконец кто-то с силой мокнул голову мальчика в чан с кровью.
Сопротивляться сил уже не осталось совсем…
И вдруг тяжесть и боль исчезли, а тело освободилось от пут и боли. Волька выпрямился. Где-то там внизу монголы измывались над его телом, а тут ярким светом сияла радуга.
Звонкий родной голос шепнул в ухо.
– Ты чего так долго то? Я успела соскучиться. Пойдём я тебе все покажу.
Девушка протянула руку и улыбнулась.
От неё веяло счастьем и спокойствием.
– Пойдём.
Волька не заставил себя просить дважды. Он летел окрылённый странным чувством, пьянящим словно крепкое вино. Он был околдован сиянием голубых глаз дочери пекаря.
Монголы вытащили безжизненное тело Вольки. Израненное и искалеченное лицо русского мальчишки улыбалось. И эту счастливую улыбку уже было не стереть.
Ведь истинно счастливый не тот, кто живет долго. А тот, кто живет каждый день.
А смерть? Ну на то она и смерть, что б разок с ней встретиться. Она ведь не злая. Пусть и не добрая, но точно не злая. Всего лишь дежурный, что собирает листки финальной контрольной, или скорее самостоятельной работы на тему: " Как я сделал этот мир лучше". А уж что мы нацарапаем на этом листке, своими корявыми закорючками зависит от нас самих. Кто-то уповает на Бога и пользуется святыми писаниями, как шпаргалкой. И сдаёт работу без тени страха и сомнения. А кто-то, уповая на себя, бездарно тратит отведённое ему время на похоть и порок, забывая о самом экзаменационном задании. И при этом дико боится сдать испачканный кляксами неудач и промахов лист. Страшась не только результата экзамена, но и самого дежурного, его собирающего.
Семь недель Козельск гордо стоял супротив монгольской Орды. Мелкий городишко с небольшой дружиной, костью застрял в горле завоевателей. Окончательно сорвав планы по молниеносному захвату Русской Земли.
Потом так же застрянет у шляхтичей Смоленск. Наполеон споткнётся у Бородино. Гитлеровцы увязнут под Севастополем и обломаются под Сталинградом. Доблесть русского воина, идущая сквозь столетия, – дар, живущий в крови и нынешнего поколения. А сможем ли мы быть достойны его? Готовы ли мы жить каждым днём, любить всем сердцем, без условий и договоров, способны ли мы на самопожертвование ради близких? Решать нам самим. И только нам.
И задуем ли мы этот уголёк, разменяв богатство души, ради славы и звона монет или раздуем пламя, обогреющее обледенелые и зачерствелые сердца. Тоже только наш Выбор. Но главное, что нужно запомнить из всех уроков, преподнесенных историей:
«Враг всегда остаётся Врагом. Нельзя делить с ним хлеб и звать его в дом.»
Одна на миллиард
Пламя костра завораживающие танцевало на толстых поленьях. Прогоревшие угли пылали жаром. Кто-то доедал походную кашу, скребя ложкой по дну котелка. Кто-то шаркал оселком по покрытому зазубринами широкому лезвию топора. Кто-то латал порванную в утренней стычке кольчугу. Кто-то что-то стругал: просто так, без умысла и планов, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей. Завтра бой. Страшный и кровопролитный. Многие сложат голову на этом холме у неширокого пролива, разделяющего два материка. Тишина пробуждала страх в душах самых смелых воинов. И каждый пытался побороть ее по-своему, стараясь отвлечься от недобрых мыслей, как вдруг сильный, но не грубый голос у соседнего костра затянул:
–В бой скорей! Печатай шаг! Нам не нужен древний маг!
Ложка легла на дно котелка. Оселок остановил свое движение по и без того острому, как бритва, лезвию. И пара голосов залихватски подхватила:
–Грубой силой и секирой мы себе прорубим путь!
Нож, грызущий древесину, вернулся в ножны, а дыра в кольчуге оставлена в покое.
–Мы растопчем ваши рати,
сокрушим отрядов строй.
Нам шаман нальет отвару,
будем биться до упаду.
Песня гремела над станом, отгоняя страх и неизвестность, наполняя сердца отвагой и храбростью.
–Эльфов стрелы – нипочем,
жги, коли, руби мечом!
И вот уже вся Орда в один голос пела:
–Древний лес узнает силу,
всё затянем подобно илу.
Живоглот – наш злой воитель,
рода орочьго предводитель,
нас ведет всегда вперед.
Скоро будет ваш черед!
Хохот и смех разлетелись по лагерю, страх отступил.
–Песни горланят, это хорошо, – сказал орк, оглядевшись вокруг и, не обнаружив ничего подозрительного, одернул кожаный полог шатра. Коровья шкура с шумом запечатала вход. Жаркий костер, согревающий и освещающий пристанище вождя, послушно дернулся вслед мановению кожи, покрытой древними письменами и орнаментом, написанными кровью поверженных врагов и принесенных в жертву невольников. Этот орнамент пылал всеми цветами, предостерегая хозяина о присутствии недруга или адского отродья.
Походное жилище вождя Матерых волков было по-боевому суровым и аскетичным – каким и должен быть шатер воина. Ничего лишнего, за исключением богато украшенного оружия, развешанного по стенам. Орк бросил в очаг посреди шатра большое полено. Огонь с жадностью набросился на подношение, с новой силой озаряя весь шатер, отразившись в стали клинков словно в зеркале. Но угол, где сидел гость, оставался укрыт мраком.
– Ты получишь то, что пожелал. Владыка всегда держит свои обещания.
Глаза гостя блеснули зеленым огнем.
– Ни один волос не должен упасть с ее головы. Это главное условие.
–Льзяц, сдержи клятву, и она станет твоей. А с ней и все орки Пустошей Карнахена склонят перед тобой голову.
–Как я могу доверять тому, кто просит клятвопреступления?
– Дело твое, но Галек отдаст ее в жены Октару и сам займет место верховного вождя. Ты лишишься всего. И жезла власти, и невесты.
– Орда не примет предательства.
– Орда примет власть сильного. Мы не враждуем с вами.
Мрак вокруг гостя сгустился и уплотнился, вселяя почти физический ужас.