Почти высокие отношения
Шрифт:
– А где букет? – Лена решила не изводить себя сомнениями и размышлениями на эту тему, а задать вопрос в лоб, чтобы услышать, так сказать, мнение из первых уст. Ответ ее не обнадежил.
– В магазине, – развел ручищами Иван. – Если надо, куплю.
Формулировка «если надо» свидетельствовала о переходе их отношений в новую стадию. Двигаться столь быстрыми темпами Лене не хотелось. Она надулась и холодно сказала:
– Не хочу. Зачем мне цветы, это неэкономно.
Иван обрадованно заулыбался.
—…и водить меня никуда не надо. Нынче это дорого. В
Иван насторожился.
– …лучший подарок – это вещь, сделанная своими руками. Например, табуретка или шкафчик из досок. Вершина мастерства – колечко из проволоки с пуговицей вместо камня.
Она еще вспомнила Светкин рассказ про одного из ее кавалеров, решившего поразить любимую девушку сердечком, вылепленным из хлебного мякиша и облитым красным лаком. Карякина тогда не оценила мастерства дарителя, поскольку лак, щедро вылитый на останки горбушки, был взят с ее тумбочки.
Иван выглядел совершенно раздавленным.
– От цветов иногда аллергия бывает, – виновато сказал он в свое оправдание.
– Интересно, когда ты подарил мне первый букет, ты что, планировал вызвать приступ удушья или надеялся посмотреть, как я зальюсь соплями?
– Нет. Я тогда просто не подумал.
– Угу. А теперь решил позаботиться о моем здоровье. Очень правильно. Только с чего бы это?
– Может, ты уже беременна, – выпалил Иван, с надеждой глядя на Лену.
– Вроде не дурак, а в голове пробелы, – задумчиво произнесла она, словно совещаясь с кем-то на тему жениховского слабоумия.
– Я тебя люблю, – торжественно сказал Иван и покраснел.
Лена напряглась. Вроде бы до этого момента были все сопутствующие влюбленности признаки, кроме самого признания. Или он уже это говорил? Судя по гордому взгляду, если и говорил, то неосознанно. А сейчас он явно выступил с политическим заявлением, на которое надо было как-то отреагировать. На предложение руки и сердца это не тянуло, поскольку ключевых слов в выступлении не наблюдалось. Лене стало тоскливо. Хотелось простой романтики безо всяких обязательств и проблем. Препарировать каждое слово, выискивая скрытый смысл, читать подстрочники и задумываться о будущем не хотелось. Хотелось просто любить, быть любимой и не раскладывать свои чувства по полочкам. Но обстоятельный Иван явно придерживался другого мнения.
В качестве компенсации за неподаренный букет он сводил ее в кафе и прокатил на такси.
– А почему сюда? – удивилась Лена, когда поняла, что Иван снова привез ее в общежитие.
– Тебе здесь не понравилось? – расстроился он.
– Не то чтобы не понравилось, – осторожно ответила Лена, – но у меня с собой ничего нет: ни щетки, ни белья, ни…
– Сейчас все купим, – обрадовался Иван и потащил ее к маленькому рынку с косыми обшарпанными лоточками.
Возразить было нечего. Пробираясь сквозь густую толпу, Лена прилипла к его широкой спине. Иван рассекал людские массы как ледокол: величественно и неумолимо. От него веяло уверенностью в завтрашнем дне и стабильностью, как от качественно сделанного дивана.
«Тьфу на нее, на эту романтику», – подумала Лена, глядя, как серьезно он подходит к выбору зубной щетки. Выбирать белье он постеснялся. Доведя ее до лотка с дамским товаром, Иван смутился и начал разглядывать высокое голубое небо с ошметками облаков.
– Как думаешь, мне это пойдет? – оторвала его Лена от высокого, приложив к куртке огромный лифчик.
– Не… не знаю, – испугался Иван, с сомнением разглядывая сооружение, отдаленно напоминающее панаму для сиамских близнецов. – Разве это твой размер?
– Ну ты вообще, – Лена постучала пальчиком по голове. – Естественно, нет!
– Ты мне и так нравишься, не надо ничего менять, – проблеял Иван, не в силах отвести полный ужаса взгляд от гигантских полушарий.
– Никто ничего менять и не собирается. Не позорь меня! Я про модель спрашиваю, а не про размер. Хотя твое мнение уже не актуально, – махнула рукой Лена.
У дверей комнаты их ждал сюрприз в виде ссутулившегося Коли. Если бы не чудовищно вытянутая футболка и жалко висевшие на парне тренировочные, то он мог бы выглядеть вполне прилично: довольно крупный, с большим круглым животом и печальными глазами диссидента.
– Вань, выручи, а?
Иван молча полез за кошельком.
– Нет, денег не надо, – торопливо остановил его сосед. – К Верке мать приехала. Вот.
Колька тяжко вздохнул и виновато развел руками.
– Ну и? – поторопил его Иван. – Что? Так обрадовались встрече, что стену мне проломили? Или теща печет пирожки, и ты за солью пришел.
– Хуже.
– Не томи. Что может быть хуже факта приезда тещи? – тут он осекся и виновато посмотрел на Лену. Она с интересом вслушивалась в разговор. В последнее время жизнь ее стала похожа на калейдоскоп: события и лица сменялись с потрясающей быстротой, обогащая ее новыми впечатлениями.
– Ты ж знаешь, эта мегера меня терпеть не может.
Колька выдавал сведения такими малыми дозами, что хотелось дать ему затрещину, чтобы получить все оптом.
– Вот.
Это было уже до такой степени неинформативно, что Иван, потеряв терпение, хлопнул соседа по плечу и проникновенно сказал:
– Знаешь, Коля, заходи завтра.
– Нет, завтра не могу, – ожил Коля и в подтверждение абсолютной невозможности осуществить предложенное с остервенением замотал головой. Его большой живот тоже возмущенно заколыхался.
Лена начала тихо злиться. Мало того что никакой романтики, так еще и такая суровая проза жизни в оттянутых трениках.
– Они там с Веркой, а мне ночевать негде, – наконец подошел к заключительному этапу сосед.
– Сочувствую, – кивнул Иван и начал заталкивать Лену в комнату.
– Мне сочувствия мало…
– Тогда соболезную, – добавил Иван и попытался закрыть дверь перед носом трагически пыхтевшего Коли.
– Пусти переночевать, – пихнул ногу в стремительно сужающуюся щель упорный сосед.