Почти высокие отношения
Шрифт:
Запах пойла, плескавшегося в стакане, подействовал на Лену, как нашатырь. Она брезгливо отодвинулась и резко встала. Голова закружилась еще сильнее, пол качнулся, а в глазах потемнело.
– Э-э! – цепкие пальцы впились в предплечья. – Ты ж трезвая, чего кувыркаешься? Не, Коль, точно, беременная она. Все, теперь не поспать нам будет! Только крикуна за стенкой нам и не хватало. Ну что за жизнь?
– А то вы до этого-то по ночам спали. Ага. Еще неизвестно кто кому спать будет мешать, – мелодичный голос незнакомой молодой женщины прервал стенания вцепившейся в Лену крохотной сухопарой бабенки в застиранном цветастом халате и торчащих из-под него спортивных штанах.
– Верк,
– Так упадет она, если отпустить, – неуверенно ответила Верка.
Коля смачно поскреб макушку, простимулировав мыслительный процесс.
– Давай ключи, – кивнул он Лене. – Я двери открою, а Верка тебя дотащит.
Лена даже не нашла сил удивиться столь странному распределению обязанностей. Она прислушалась к себе и оторопела. Ей было совершенно неинтересно знать, что случилось с Иваном. Более того, она боялась любой информации даже не потому, что переживала за него. Она переживала исключительно за себя. Ей смертельно не хотелось становиться участницей каких-нибудь бурных трагических событий, требовавших траты денег, душевных сил и времени. Иван сбил ей все планы, что бы там с ним ни случилось. А устраниться от ситуации уже было нельзя, потому что, видимо, поздно. Почему-то Лена была уверена, что Ивана больше нет. Это было ощущение на уровне интуиции. Но одно дело принимать его заботу и ухаживания, и совсем другое – суетиться по поводу утилизации объекта любви. Она содрогнулась: неужели это ее мысли, неужели это она, такая светлая и чистая снаружи, живет с таким чудовищным коктейлем внутри. Но никаких других чувств, кроме желания исчезнуть из этого общежития и забыть все, как страшный сон, у нее не появлялось.
«Я же его любила, – попыталась она убедить себя, но не получилось. Мысль обогнула сознание, затерявшись в пространстве. Лена попробовала еще раз: – Он хороший, добрый, он меня любит, ради него я бросила Олега…»
Она ощутила тихое раздражение. Олега она бросила потому, что бросила, и если бы не Иван, то она так бы и изображала покорную домохозяйку, возможно, до самой старости. Еще пару месяцев назад она мечтала о том, чтобы хотя бы было с кем сходить в кино, чтобы хоть кто-нибудь подарил цветы, а теперь выяснилось, что не нужен ей кто-нибудь. Наверное, какие-то важные центры в мозге из-за того, что их слишком долго не задействовали, усохли и перестали функционировать. И размочить эти «корки» нет никакой возможности. По всему выходило, что мужик в качестве спутника жизни ей был нужен лишь как факт, как подтверждение собственной полноценности, но, получив в руки этот факт, полноценной она себя так и не почувствовала.
«Что ж это такое? – тоскливо размышляла Лена, забыв про топтавшуюся в непосредственной близости от эпицентра переживаний помятую семейную пару, желавшую отделаться от болезненно-серой соседки. – Может, и нет никакой любви? Как же так? Два нормальных, в общем-то, мужика исчезли без следа, просочились, как вода сквозь сито, и даже ничего внутри не осталось, не зацепилось».
Лена попыталась посмотреть на результат со стороны. Нет, осталось. Осталось четкое ощущение упущенной возможности, поскольку если уж и принимать отсутствие пресловутой любви как данность, то надо было хватать хоть что-то.
«И что, потом всю жизнь мучиться, терпеть?» – поинтересовалась она сама у себя. Лена представила лицо Ивана, его улыбку, его руки, и вдруг слезы градом хлынули по ее щекам, окончательно расстроив Кольку с Веркой, у которых выдыхалось дома открытое пиво. В этот радостный для супругов момент жизнь подсунула им прибабахнутую соседку, обтиравшую в коридоре юбкой плинтуса и рыдавшую как младенец.
Лена с облегчением вздохнула. Нет, Ивана она все-таки любила. Значит, не все потеряно.
– Ты не реви, – виновато сказал Колька, пытаясь ускорить и побыстрее закруглить осуществление акта милосердия. – В жизни чего только не бывает. Мало ли…
Почему соседка плачет и что у нее стряслось, ему было неважно, но стоять в коридоре уже надоело, тем более что по телевизору скоро начинался футбол.
– Нет у меня ключа, – выдохнула Лена. По логике либо Колька, либо Верка должны были нарушить паузу и сообщить, что произошло, но похмельные супруги лишь тупо моргали и переглядывались.
– А где Иван? – у нее язык не повернулся спросить, что с ним случилось. Не из суеверия, а по какому-то необъяснимому внутреннему порыву Лена озвучила именно этот обтекаемый вариант.
– Шут его знает, – неожиданно зевнула Верка. – Тебе лучше знать.
– Как это? – Лена нервно хихикнула.
– Я так мыслю, – встрял Колька. – С кем Ванька спит, тому и докладывает. А моя жена – баба честная…
– Да, – с достоинством крякнула Верка и выпятила грудь, проступавшую под халатом почему-то в районе живота.
– А что тут все орали-то? – в горле затрепетал стон, а к глазам снова подступили слезы. Дыхание предательски сбилось.
– Так батарею прорвало, все комнаты по стояку затопило. Тут не то что заорешь, удавишься с горя. У Галки вон дивану каюк. Новый почти, лет семь, не больше, простоял или меньше? – Колька сурово сдвинул брови и начал копаться в памяти. – Верка! Когда Кульковы съезжали, в каком году?
– Которые это Кульковы? Окстись, Михална до сих пор живет…
– Да нет, Виталька ихний когда женился…
– Иван не приходил? – прервала вечер ностальгических воспоминаний Лена. – Когда вы его в последний раз видели?
– Ну, ты спросила! – загоготал Колька. – Чего это «последний»? Небось свидимся еще.
Сцепив зубы, Лена попыталась растормошить Веру.
– Вера, вы сегодня Ивана видели?
– Так тебе полегчало? – неожиданно просветлела Верка.
– Полегчало, полегчало, – заторопила ее Лена.
– Ну и ладненько. Прощевай, соседка, а нам некогда, – и пихнув мужа в бок, Верка поволокла его домой.
– Подождите, – взмолилась Лена.
– Кстати, – выглянула напоследок тетка, – в консультацию вставай по месту жительства, чтобы далеко не таскаться. А то упаришься с баночками бегать.
«С какими баночками? Какая еще консультация? Сборище идиотов», – стучало в голове.
Значит, жизнь еще не кончена. Слишком умную и проницательную интуицию захотелось как следует пнуть, чтобы в следующий раз не высовывалась. Наверняка Иван просто опоздал и сейчас мечется у ее работы. Схватив такси, Лена помчалась обратно.
Через час катания по маршруту общежитие-работа-общежитие Лене стало ясно, что Ивана нигде нет. Она не знала, что и подумать. Постучав для порядка еще раз и покрутившись у наполненной пустой чернотой замочной скважины, она, наконец, решила поехать домой.
Было уже совсем поздно. Пустынные улицы казались прекрасными и таинственными, дневной мусор был надежно скрыт ночным сумраком, стук ее каблучков по тускло блестевшему асфальту россыпью гулкого эха уносился вдоль умытых недавним дождем бордюров. Внезапно Лена вздрогнула: от стены дома отлепилась огромная фигура и, ломая кусты, выпала перед ней на дорогу. Под фонарем замер исполинского роста мужик. Его тень утыкалась в приросшие к маленькой лужице Ленины ноги. Она хотела ее перешагнуть, но не успела, сбившись с ритма ходьбы из-за позднего прохожего. У него к девушке совершенно явно были претензии, поскольку уступать дорогу он не собирался.