Почтовый ящик
Шрифт:
Сережа попытался свалить вину на Аську, но получил в ответ приговор.
– Нет, это не бессонные ночи. Это у вас, голубчик, диабет начинается!
Сережа вытаращил на нее глаза. Для него, никогда и ничем серьезно не болевшего, это была ошеломляющая новость.
– Как диабет? – спросил ошарашенный Сережа.
– А так! – злорадно сказала врачиха. – Как у всех. Родители диабетом болели? А другими эндокринными заболеваниями? Ну, это ничего не значит. Вы с каким весом родились? Не знаете, так спросите у матери! Нет матери? Жаль, не у кого узнать.
Врачиха стала писать направления на анализы, а потом отпустила Сережу с целой пачкой бумажек.
Обследоваться Сережа не стал. Не до того было, к тому же не верилось как-то в диагноз этой врачихи, особенно в сочетании с царьковским глистом и другими подобными глупостями.
Сказал как-то жене перед сном.
– У меня на медосмотре диабет нашли…. – хотел, было, добавить, что, наверное, ошиблись, не стоит придавать значения.
Но закончить фразу не пришлось. Таня брезгливо дернулась, отстранилась от мужа, как будто Сережа хотел ее укусить.
– Ты что? – с обидой сказал Сережа. – Диабет – не заразная болезнь. Да и нет никакого диабета…
Но Таня смотрела на него как на прокаженного. Сережа отвернулся от нее и закрыл глаза. Таня, оказавшись за спиной мужа, поспешила отползти, отлечь на дальний край широкой кровати, разобраться в том, что услышала.
Таня приняла болезнь мужа как не подлежащую сомнению, как несчастье, от которого некуда деться, как свое несчастье, как резкую перемену своей жизни к худшему. Не заслуженную ей перемену. Господи, за что ей такое наказание? Такая кара за праведную жизнь!
Три дня она только об этой новости и думала. А потом затеяла объяснение.
– Слушай, Сережа, ты теперь, вроде, считаешься больным, – начала излагать свою боль Таня. – Значит, тебе нужен дополнительный уход. О тебе нужно заботиться, как о больном человеке. Ведь так?
– Это ты про что? Про липовый диабет, что ли? – спросил Сережа. Тогда, несколько дней назад, когда он поделился с женой новостью и не встретил никакого сочувствия, Сережа обиделся. Но теперь обида прошла, затушевалась, а Танька еще на шаг стала дальше от него, еще меньше стало надежды на поддержку этого живущего вместе с ним человека.
– Да, я про диабет. Это не липовая болезнь. Человек, больной диабетом – настоящий хроник. Ему нужно делать уколы инсулина, питаться по часам, соблюдать диету…
– Ну, дальше что? – Сережа не стал объяснять жене, что не диабет – липовая болезнь, а диабет у него липовый, нет у него диабета. Только подумал, что Танька хорошо подковалась, наверное, читала «Справочник фельдшера», по которому они с Андреем Прокофьевичем научно диагностировали болезни детей. Толку от этого справочника было не слишком много, но зато мужчины могли обоснованно возражать теще, которая норовила поставить диагноз без специальной литературы. Раньше Татьяна этот двухтомник никогда в руки не брала.
– Что дальше? – переспросила Таня. – Я же говорю: тебе нужно дополнительное обслуживание, значит, на меня ложатся дополнительные обязанности. А с какой стати?!
Сережа понял, что Таня наконец подошла к самому главному. «Спокойно, – успокаивал себя Сережа. – Такая у меня жена. Буду приводить простые доводы, ни в коем случае не стану обижаться.»
– Ты опасаешься, что из-за моего диабета, если он есть, тебе придется изменить свою жизнь, от чего-то отказаться, чтобы ухаживать за больным мужем?
– Да, именно так, – Таня напряглась, внимательно смотрела Сереже в глаза. Как хорошо, что Сережа понял ее и не стал разыгрывать обиды, ссылаться на благородных и самоотверженных литературных героев, не стал прятаться в непонятное, сложное…
– Но тебя эта дополнительная работа не коснется. Ты в семье не выполняешь и основную работу. Детьми ты занимаешься мало, по ночам спишь. До сих пор стирала и готовила еду твоя мама. Уколы, горчичники, банки, компрессы делал я или твой отец. За продуктами или в аптеку за лекарством, я даже не припомню, когда ты ходила последний раз.
– Да, это так, – сказала Таня. – Я все понимаю и не хочу ничего сказать. Родители и ты во многом облегчаете мою жизнь, даете мне возможность…
«Творить, что ли?» – подумал Сережа. Но Таня не уточнила, какую возможность ей дают.
– Тогда скажи, с какой стати родители за тебя работают? – спросил Сережа.
– Но ведь они – мои родители, они мне помогают, – сказала, как само собой разумеющееся, Таня.
– А я? Я выполняю работу, которая у всех считается женской, потому, что я – твой муж? И мужскую работу с меня никто не снимает. Это с какой стати?
– Ну, ты вошел в семью… Тебе же надо что-то делать. Ведь тебе же было бы неудобно, если бы папа с мамой все за тебя делали. Потом, ведь ты делаешь для своих детей, – без запинки ответила Таня.
– Вот, ты все разложила по полочкам, все хорошо объяснила. При таких объяснениях ясно и то, что тебе не придется выполнять дополнительную работу, связанную с моим диабетом,… если он есть. Все по-прежнему будем делать мы, я и твои родители, – Сережа сдерживался, вел разговор спокойно и называл вещи своими именами.
– Но ведь родители – пожилые люди, а диабет – неизлечимая болезнь, с ним живут всю жизнь.
– Тогда давай договоримся, что когда родители не смогут нам помогать, а я не смогу сам себя обслуживать, то ты на всех нас поработаешь на тех же основаниях: им ты – дочка, мне – жена, – Сережа все-таки повысил голос.
– Ты что, обиделся? – спросила Таня.
– Нет. Но я действительно не могу придумать ничего другого в создавшейся ситуации.
– И не нужно ничего придумывать. Я твою болезнь восприму как данность. Буду все делать для тебя не хуже никакой другой жены. Я же тебя люблю, ты – мой муж. Я просто хотела во всем разобраться, и я очень благодарна тебе, что ты так сдержанно и просто ответил мне на все вопросы! Впрочем, я думаю, что ты прав, и никакого диабета у тебя нет.