Под акацией Запада
Шрифт:
Такова была катастрофа, которой опасался Ка: оказаться не в состоянии привести в порядок памятники плато Гиза. И этот призрак сбрасывал камни и вызывал несчастные случаи. Все знали, что речь шла о томящейся душе, вернувшейся на землю, чтобы сеять несчастья среди живых. Несмотря на все свои знания, Ка не удалось помешать ему наносить вред.
Когда он увидел приближающуюся колесницу Рамзеса, у которого он попросил помощи, Ка вновь обрел надежду. Но если царь потерпит неудачу, придется объявить часть плато Гиза закрытой территорией и смириться с тем, как приходят в ветхость шедевры древних зодчих.
— Ситуация ухудшается, Ваше Величество, никто не хочет здесь работать.
— Ты произнес необходимые заклинания?
— Они не принесли результатов.
Рамзес посмотрел на пирамиду Микериноса с мощным гранитным фундаментом. Каждый год фараон приезжал в Гизу почерпнуть энергию строителей, воплотивших в камне лучи света, соединяющие землю с небом.
— Ты знаешь, где прячется призрак?
— Ни один ремесленник не осмелился пойти за ним.
Царь заметил старого каменотеса, продолжавшего есть, и подошел к нему. Застигнутый врасплох каменотес уронил кусок хлеба и пал ниц перед владыкой Двух Земель.
— Почему ты не убежал с остальными?
— Я… я не знаю, Ваше Величество!
— Ты знаешь место, где прячется призрак, ведь так?
Солгать царю значило навеки погубить себя.
— Проводи нас.
Дрожащий старик повел царя по улицам усыпальниц, где покоились верные слуги Микериноса, и в потустороннем мире продолжавшие исполнять желания владыки. Некоторым усыпальницам было более тысячи лет, они требовали ремонта, что не преминул заметить опытный глаз Ка.
Каменотес вошел в небольшой дворик под открытым небом, земля которого была усыпана осколками известняка. В углу — нагромождение небольших глыб.
— Это здесь, но дальше не ходите.
— Кто этот призрак? — спросил Ка.
— Один скульптор, его память не была почтена, и он мстит за это.
Судя по иероглифическим надписям, покойный руководил во времена Микериноса строителями.
— Уберем эти глыбы, — приказал Рамзес.
— Ваше Величество…
— За работу.
Показалось отверстие прямоугольного колодца. Ка бросил туда камешек, его падение казалось нескончаемым.
— Более пятнадцати метров, — заключил каменотес, когда услышал звук удара камешка о дно колодца. — Ваше Величество, не подвергайте себя опасности в этой адовой пасти.
Вдоль стены висела веревка с узлами.
— И все-таки туда нужно спуститься — решил Рамзес.
— В таком случае рискну я, — сказал ремесленник.
— Если ты встретишь привидение, — заметил Ка, — ты сможешь произнести заклинания, которые помешают ему навредить?
Старик опустил голову.
— Как верховному жрецу, — сказал старший сын Рамзеса, — эту задачу следует выполнить мне. Не запрещай, отец.
Ка начал спуск, который показался ему бесконечным. На удивление, дно колодца не было темным: от известковых стен исходил странный свет. Наконец, верховный жрец ступил ногой на неровную почву и пошел по узкому коридору, тот заканчивался поддельной дверью, на которой был изображен покойный, вокруг этого изображения были высечены иероглифы.
Тогда Ка понял.
Широкая трещина пересекала по всей длине камень с изображением покойного, обезображивая его лик. Не имея возможности воплотиться в живой образ, дух зодчего превратился в злобный призрак, упрекающий живых за то, что они презрели его память.
Когда Ка выбрался из колодца, он был в изнеможении, но сиял от радости. Как только поддельную дверь восстановят и лицо покойного снова будет с любовью вылеплено, колдовство исчезнет.
Глава 42
Возвратившись в Пи-Рамзес, Урхи-Тешшуб не переставал злиться. Под неусыпным наблюдением Серраманна во время бесконечного путешествия, вынужденный бездействовать, лишенный информации он горел желанием истребить весь Египет, начав с Рамзеса. Он едва выносил любовный натиск слащавой Танит, которая требовала свою ежедневную порцию удовольствия.
И вот она появилась, полуголая, в облаке ароматов:
— Дорогой… хетты!
— Какие еще хетты?
— Сотни… сотни хеттов наводнили центр Пи-Рамзеса.
Урхи-Тешшуб схватил финикийку за плечи:
— Ты случаем не сошла с ума?
— Но так утверждают мои служанки.
— Хетты атаковали, они ударили в сердце царства Рамзеса… Это же невероятно, Танит!
Урхи-Тешшуб оттолкнул жену и надел короткую тунику в красно-черную полоску. Возбужденный, как во времена своего величия, он вскочил на коня, готовый броситься в битву.
Хаттусили свергнут, сторонники войны победили, египетские заградительные линии были преодолены в результате внезапного нападения, и судьба Ближнего Востока изменилась!
На большой аллее, ведущей из храма бога Птаха к царскому дворцу, ликовала пестрая толпа.
Ни одного воина, никаких следов сражения.
Сбитый с толку Урхи-Тешшуб обратился к добродушному стражнику, который участвовал в веселье:
— Кажется, хетты наводнили Пи-Рамзес?
— Истинная правда.
— Но… где они?
— Во дворце.
— Они убили Рамзеса?
— Что за глупости?.. Это первые хетты, которые прибыли посетить Египет, и они привезли подарки нашему государю.