Под акацией Запада
Шрифт:
— Каковы ваши требования, Ваше Величество?
— Идемте в порт, Меренптах будет нас сопровождать.
По приказу царя Меренптах вынужден был сократить число сопровождающих.
В западном конце порта находилась сотня голых, закованных в кандалы людей разного возраста и происхождения. Одни пытались сохранить свое достоинство, у других был отсутствующий взгляд.
Кудрявые тирцы шумно обсуждали цены, они рассчитывали получить большие прибыли от продажи здоровых и сильных рабов.
— Пусть эти люди будут освобождены, — потребовал Рамзес.
Наришу это показалось забавным.
— Они дорого стоят… Позвольте городу Тиру подарить их вам, Ваше Величество.
— Вот истинная причина моего визита: ни один из тирских купцов, который пожелает торговать с Египтом, не должен быть работорговцем.
Потрясенный финикиец призвал на помощь все свое хладнокровие, чтобы не высказать резкое возражение.
— Ваше Величество… Рабство — это естественный закон, торговые города занимаются этим с незапамятных времен.
— В Египте нет рабства, — сказал Рамзес. — Люди — это божье стадо, никто не имеет права обращаться с другим человеком, как с бездушным предметом или товаром.
Финикийцу никогда не приходилось слышать подобных речей. Если бы его собеседник не был Фараоном Египта, он бы принял его за сумасшедшего.
— Разве ваши пленные, Ваше Величество, не являются рабами?
— Да, пленные работают на различных стройках Египта, но рано или поздно они вновь получают свободу и поступают так, как им заблагорассудится. Большинство из них остаются в Египте, многие обзаводятся семьями.
— Рабы необходимы для выполнения тяжелых работ!
— Закон Маат требует заключения договора между тем, кто дает работу, и тем, кто ее выполняет. И этот договор основывается на слове, данном одной и другой стороной. Иначе радость не может присутствовать ни в самом возвышенном творении, ни в самой скромной работе. Ты думаешь, что пирамиды и храмы могли бы быть построены толпами рабов?
— Ваше Величество, нельзя изменить столь древние обычаи…
— Я не наивен и знаю, что большинство стран придерживается этих обычаев. Но ты теперь знаешь мои требования.
— Египет рискует потерять важные торговые рынки.
— Главное, чтобы он сохранил свою душу. Фараон не покровитель купцов, а представитель Маат на земле и слуга своего народа.
Слова Рамзеса запечатлелись в сердце Меренптаха, путешествие в Тир станет одним из самых важных событий в его жизни.
Урхи-Тешшуб был так взвинчен, что срубил топором, чтобы успокоиться, столетнюю смоковницу, которая бросала тень на водоем, где любили резвиться утки. Испуганный садовник Танит спрятался в хижине.
— Явилась наконец! — воскликнул хетт, когда его супруга переступила порог своего имения.
Танит увидела прискорбное зрелище:
— Это ты?..
— Я здесь у себя дома и делаю, что мне нравится! Что ты узнала во дворце?
— Дай мне сесть, я устала.
Полосатый кот прыгнул на колени хозяйки. Она машинально погладила его, он замурлыкал.
— Говори, Танит!
— Ты будешь разочарован: Рамзес отправился в Финикию, чтобы бороться с рабством, которое там процветает.
Урхи-Тешшуб отвесил Танит пощечину.
— Прекрати насмехаться надо мной!
Желая защитить хозяйку, кот поцарапал хетта. Тот схватил его за загривок и перерезал ему горло железным кинжалом.
Забрызганная кровью, охваченная ужасом Танит убежала в свою спальню.
Глава 50
Амени облегченно вздохнул, Серраманна предавался мрачным мыслям.
— Рамзес вернулся из Финикии целым и невредимым, мне легче дышится, — признался личный писец царя, — почему у тебя такое плохое настроение, Серраманна?
— Потому что слежка за Наришем не дала никаких результатов.
— А на что ты надеялся?
— Получить доказательства, что финикиец вел подозрительные переговоры с госпожой Танит. Я мог бы пригрозить ей обвинением, если бы она не сказала мне правду об Урхи-Тешшубе.
— Мысль о том, что хетт — преступник, неотступно преследует тебя! В конце концов она сведет тебя с ума.
— Ты забыл, что он убийца Аша?
— Доказательств-то нет.
— К несчастью, ты прав, Амени.
Сард чувствовал, что стареет. Он, и вдруг уважает закон! Ему нужно было смириться и признать поражение: Урхи-Тешшуб проявил достаточно хитрости, чтобы ускользнуть от египетского правосудия.
— Я иду домой.
— Новая победа?
— Нет, Амени, я устал и лягу спать.
— Вас ждет дама, — объявил слуга Серраманна.
— Я не приглашал никакой девки!
— Речь идет не о «девке», а о знатной даме. Я попросил ее расположиться в зале для гостей.
Заинтригованный Серраманна широким шагом пересек зал для гостей.
— Танит!
Заплаканная финикийка встала и с рыданиями бросилась в объятия гиганта. Ее волосы были в беспорядке, на щеках — следы ударов.
— Защитите меня, умоляю!
— Охотно, но от чего… или от кого?
— От чудовища, рабыней которого я стала!
Серраманна с трудом сдерживал свою радость. Наконец, у него появится повод задержать Урхи-Тешшуба.
— Если вы хотите, чтобы я действовал, госпожа Танит, нужно подать жалобу.