Под гипнозом
Шрифт:
– Я бы не советовал, - сказал я серьезно.
Она хихикнула.
– Не хотите ли вы мне сказать, что те ужасные гипнотизеры со сцены – фальшивки?
Я пожал плечами. – По-разному. Если вы видите нестыковки, то это лицемерие. Если не видите – это не так.
– Несоответствий, таких как…?
– Если загипнотизированный человек берёт в руки стакан с водой, когда ему уже сказали, что это аккумуляторная кислота, и пьёт её, значит, он не загипнотизирован. Он либо притворяется, либо подставное лицо. Или он отказывается это пить, потому что искренне считает, что это аккумуляторная кислота и это будет
Она полностью повернулась ко мне. – Как интересно. И как стать гипнотизером?
– Я не всегда был гипнотизером. Я начинал в качестве невролога.
– Я люблю умных людей и всегда иду им навстречу.
Я взглянул на Берилл. Она по-прежнему игнорировалась джентльменом сидящим сбоку. Её фигура была пропитана разочарованием и унижением. Всё вокруг меня были частями водоворота чуждых бесед. Холеный парнишка рассказывал о том, как напился в Клубе Биллингдон; женщине подали отличное красное Мерло накануне за ланчем; кто-то еще обсуждал свой запас редких органических удобрений на органической ферме; другой потратил пятьдесят тысяч фунтов на аукционе, но не мог вспомнить, что купил. Высокомерия и хамства в этом сборище было предостаточно. Берилл была милым человеком, прибывшим в слишком приподнятом настроении, слишком взволнованной, чтобы находиться в окружении «сливок общества». Но тщательно игнорировалась власть имущими. Я был в ярости за неё, и будь я проклят, если позволю этим надменным занудам относиться к ней, словно она вовсе и не человек.
Я поднял свой стакан, извинился перед баронессой, сидящей в ужасе с открытым от удивления ртом и, встав, побрел туда, где сидела Берилл. Все за столом были в шоке и погрузились в тишину.
Я посмотрел на человека справа от Берилл:
– Я хотел бы поменяться с вами местами. Я думаю, что предлагаю вам гораздо более выгодное место за столом. Вы будете сидеть рядом с баронессой, не меньше.
Одна дама слева от меня в ужасе ахнула. Мужчина разевал рот, как пойманная рыба. Он осмотрелся вокруг, а после, недоверчиво глянул на меня:
– Вы, конечно же не предлагаете мне пересаживаться в середине ужина? – спросил он, как если бы это было равносильно смертному греху.
Вида моих глаз и подбородка было достаточно для ответа.
Без лишних слов и с окаменевшими от обиды глазами, он оттолкнул свой стул назад и прошел к своему новому месту. Я занял своё место и подмигнул Берилл:
– Я подумал, что тебе было немного одиноко.
Она усмехнулась, её лицо засветилось. Вокруг нас слуги были заняты тем, что переносили тарелки и столовые приборы с целью разместить поменявшихся местами.
Я поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с официантом, но вместо этого встретил взгляд Оливии. На мгновение мы уставились друг на друга, потом я перевел взгляд дальше и столкнулся взглядом с Иваной. Эмоции на ее лице были тщательно завуалированы. На виду осталась лишь маска светской учтивости. Она слегка приподняла брови. Что она хотела передать этим изысканным жестом, сказать было невозможно.
После ужина мужчины и женщины были разделены, как если бы мы все ещё застряли в Эдвардианских временах. Без предоставляемого Оливией сексуального напряжения и теплоты Берилл мне стало невыносимо скучно. Я проглотил очередную дозу отличного скотча лорда Свонсон и ушёл. Я не мог выносить запаха сигар или их прозрачных попыток превратить меня в изгоя, постоянно общаясь с узким кругом людей, которых все знали. Я был аутсайдером. Боже, я был рад, что я не был членом эксклюзивного клуба.
Я пробрался обратно в свою комнату. Кто-то приходил, задернул шторы и добавил в огонь свежих поленьев. Всё выглядело уютно, но на самом деле было довольно зябко. Неизвестно откуда, совершенно отчетливо тянуло сквозняком. Достав стаканчик для полоскания рта, я налил в него себе виски. Я пил его у огня, глядя на танцующие оранжевые языки пламени и обдумывал события вечера. То, о чем мне сообщил брат Оливии, составило в целом совершенно другую точку зрения на её амнезию. Мне нужно было в кратчайшие сроки выяснить причину. Оставалось слишком мало времени, до того как Оливия, не зная, что происходит, соберётся дожать меня.
Я чувствовал, как выпивка просачивается в мой мозг, расслабляя меня. И уже начал засыпать, когда кто-то постучал в мою дверь. Удивившись, я пошел открывать.
Юная, надменная, пренебрежительная не по годам Дафна стояла в пустынном коридоре. Я поднял брови. Она была последней, кого я ожидал увидеть за своей дверью. Она была такой стервой.
– Всё хорошо? – спросил я.
– Можно войти?
– Конечно, - я открыл дверь шире.
Она вплыла вовнутрь. Я закрыл дверь и прислонился к ней.
– Ужин был довольно мерзким, - сказала она спиной ко мне.
– А мне он показался превосходным.
Она развернулась как танцор, на одном каблуке.
– Ты спишь с ней?
– Кого вы имеете в виду? – я дёрнулся от двери, моё лицо непроницаемо.
– Мою сводную сестру, разумеется, - ответила она с приятной улыбкой.
И вот тогда я понял, без тени сомнения, что она ненавидела Оливию лютой ненавистью из-за невыносимой зависти.
Я скрестил на груди руки. – Не то, чтобы это не ваше дело… но нет.
Она застенчиво улыбнулась, но ее глаза были наполнены злобным восторгом. – Я видела, как она смотрит на тебя.
– Не в моих привычках спать со своими клиентами. Слишком сложно для меня, давайте это оставим.
Она снова улыбнулась, на этот раз в холодной, отчужденной манере.
– А как насчет их сестер? Ты спал с кем-нибудь из них?
Я уставился на нее. Она совершенно отличалась от девушки с которой я встретился в Зеленом зале. Это была Дафна Свонсон, с характерным для благовоспитанного человека поставленной осанкой, без притязаний или ауры фальшивого высокомерия, которое осознанно культивируется её социальным положением, с целью отделить её от простых смертных. Здесь была настоящая Дафна, центральная фигура в её личной драме.
– Не могу сказать, что такое было, - сказал я мягко.
Она прикусила нижнюю губу. – Это стало бы слишком ужасным началом для этой ночи?
Мои брови взлетели, но прежде чем я успел ей ответить, в мою дверь раздался еще один стук.
Она побледнела, и в одночасье забежала в один из шкафов, закрыв за собой дверь.
Ошеломленный, я открыл дверь. Снаружи стояла Берилл. На её щеках румянец, а взгляд бы остекленевшим. Причина в том, что она была пьяна как скунс.
– О, хорошо, что вы ещё не спите, - пробубнила она. – А я надеялась, что спите.