Под гнетом окружающего
Шрифт:
— Я додумаю, можетъ-быть, мы подемъ вмст,- заговорила снова графиня, обращаясь жъ племяннику. — Теб тоже будетъ полезна эта поздка. Ты посмотришь на истинно-русскихъ людей, которымъ, при современномъ настроеніи нашего общества, не даютъ у насъ мста; ты серьезне взглянешь на свои обязанности и, кром того, разсешься… Да! кстати, я хотла теб сказать насчетъ Лизы…
Задонскій весь превратился въ слухъ.
— Держи, пожалуйста, себя подальше отъ нея. Я знаю: васъ связываютъ воспоминанія дтства, вы все еще смотрите другъ на друга какъ дти, но она теперь въ такихъ лтахъ, что можетъ увлечься…
Михаилъ
— Что же тутъ страшнаго, если увлечется? Она и сама можетъ вызвать увлеченіе.
Графиня строго посмотрла на племянника.
— Такими вещами не шутятъ! Увлеченіе, любовь должны имть послдствіями женитьбу. А я надюсь, что ты понимаешь невозможность своего брака съ ней.
— Отчего же?
— Пожалуйста, оставимъ этотъ разговоръ, — серьезно произнесла тетка. — Ты знаешь, что есть предметы, о которыхъ я или не говорю совсмъ, или говорю съ благоговніемъ. Играть святыней я не привыкла и не умю.
Графиня стала раскладывать на стол письменныя принадлежности и дружески кивнула головой племяннику.
— Извини, дружокъ, мн надо написать нсколько писемъ, — ласково сказала она и занялась своей безконечной перепиской.
Михаилъ Александровичъ понялъ, что оставаться въ кабинет тетки было невозможно и не зачмъ. Онъ вышелъ отъ нея въ смущеніи и тревог. Передъ нимъ была дв дорога: пойдешь по одной — разсердишь тетку, останешься чуть не нищимъ, будешь принужденъ жениться на нищей и попадешь за долги въ долговое отдленіе; пойдешь по другой — угодишь тетк, заплатишь долги и вольный, какъ птица, обманувъ бдную двушку, съ комфортомъ проживешь нсколько мсяцевъ среди блестящаго общества за границей. Задонскій не могъ ршиться ни на то, ни на другое, а между тмъ выбрать третью дорогу было не только трудно, но почти невозможно. Впервые онъ началъ мысленно проклинать и свое знакомство съ Лизой, и свое увлеченіе ею. «А что тутъ станешь длать съ своею натурою, если не можешь пройти мимо подобнаго цвтка?» съ досадой топнулъ онъ ногою.
Раздраженный, прохавшись верхомъ, онъ пришелъ въ комнату, гд сидла Лиза за роялемъ, и въ разсянности не отвтилъ на ея вопросъ: гд онъ былъ? Лиза удивилась этому молчанію и взглянула на Задонскаго; онъ угрюмо ходилъ по комнат, съ досадой похлопывая себя хлыстомъ ко ног.
— Что съ тобой? — спросила она.
— Ничего! — раздражительно отвтилъ Задонскій. — Тетка сдлала намекъ, что ей было бы непріятно, если бы мы сблизились другъ съ другомъ.
— Ну, и Богъ съ ней! вдь мы ее въ долю не примемъ, — засмялась Лизавета Николаевна.
— Ее не примемъ, но намъ нужно принять въ долю ея деньги, — сердито проговорилъ Михаилъ Александровичъ.
— Э, Боже мой, мы и безъ нихъ проживемъ! Еще лучше будетъ…
— Да, дйствительно, лучше будетъ: ты здсь будешь у матери въ каторг жить, а я буду въ столиц, въ долговомъ отдленіи сидть!
Лизавета Николаевна съ удивленіемъ обратилась лицомъ съ Задонскому, повернувъ свой стулъ спинкой къ роялю.
— Какъ такъ?.. Я тебя не понимаю…
— Да, вдь я долженъ, и много долженъ. Меня и изъ города выпустили только потому, что знали, какъ богата тетка…
— Я этого не знала…
— Мало ли ты чего не знала!
По
— За что же ты на меня-то сердишься?.. Отъ этого легче не будетъ… Но какъ же ты бралъ въ долгъ, не имя средствъ отдать?
Михаилъ Александровичъ началъ снова нервно и злобно стегать себя хлыстомъ по ног.
— Какъ это я сошелся съ тобой, не зная наврное, можно ли будетъ жениться? Какъ это ты отдалась мн, зная, что мужчин не слдуетъ отдаваться до свадьбы? — раздражительно говорилъ онъ съ насмшкой и упрекомъ въ голос.
— Что же это, упреки? — поднялась съ мста Лиза, вся блдная и строгая. — Я тебя не стсняю…
Она, едва переступая, пошла прочь. Ее до глубины души оскорбили эти необдуманныя и нахальныя слова. Она еще не знала, какъ обращаются люди съ своими любовницами и женами. Она показалась Задонскому въ эту минуту вдвое прекрасне, чмъ когда-нибудь. Онъ удержалъ ее.
— Полно, Лиза, что съ тобой! Я раздражился, а ты сейчасъ и бросаешь меня.
Михаилъ Александровичъ обнялъ за талію, плачущую двушку.
— Полно! Вотъ ты, малютка, какая! Я говорилъ, что спасать и прощать трудне на дл, чмъ въ мечтахъ… Ну, разбрани меня, отведи душу, и конецъ весь!
— Что толку-то? — тихо и грустно прошептала Лиза.
Задонскій продолжалъ утшать ее. Мало-по-малу она немного поуспокоилась, и на ея лиц опять появился румянецъ и заиграла полугрустная улыбка. Лиза, попрежнему, начала строить различные планы насчетъ будущаго.
— Ты говоришь, что намъ безъ помощи тетки нельзя, жить, — разсуждала она. — Но разв мы оба не молоды, не имемъ силъ? Ты еще служить можешь, я буду работать. Правда, мы будемъ бдны, мы будемъ тяжело пробивать свой путь, но зато, какъ сладко будетъ намъ сознавать, что мы пробили его сами, не кланяясь никому, не нуждаясь ни въ комъ.
— Дитя, дитя, мечты-то какія у тебя свтлыя! — ласкалъ ее Задонскій, какъ ребенка. — Только какъ это мы долги-то заплатимъ изъ своихъ трудовыхъ денегъ? Тутъ вдь тысячи отдать надо. И какую это работу возьметъ моя крошка? И что я могу длать?
Лиза снова нахмурилась.
— Такъ ты думаешь, что и ты, и я, мы оба можемъ жить только на содержаніи у другихъ людей?
— Не на содержаніи, но, все-таки, на первое время намъ нужна посторонняя помощь.
— Ты также увренъ, что я не могу работать? — еще серьезне допрашивала Лиза.
— Ну, конечно!.. Я знаю, что ты не привыкла къ труду, и не хочу длать изъ тебя чернорабочей…
— Значитъ, все, что я постоянно говорила о будущей нашей жизни, о твоемъ честномъ труд, о своей усиленной работ — ребячество?
— Мечты!
— Зачмъ же ты не сказалъ мн этого раньше? Зачмъ соглашался со мной прежде?
— Дитя, я такъ люблю, когда ты мечтаешь…
— Мы вдь, кажется, не въ куклы играемъ!
Лиза встала.
— Ты былъ правъ, говоря, что спасать людей трудно, — проговорила она. — Но, кажется, это не потому трудно, что у спасителей нтъ желанія помочь падшимъ, а потому, что падшіе не хотятъ сдлать ни одной попытки къ своему спасенію… Если ты будешь сидть на мст, и все, что я предлагаю попробовать, будешь называть ребяческими мечтами, то, конечно, тутъ и толковать не о чемъ.