Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации
Шрифт:
Наконец, в Штатах вышла в свет книга Монтгомери Хайда. Должная, по сути, расставить точки над "i", книга запутала дело окончательно.
По Хайду, Попова "сдал" советский разведчик Дж. Блейк, представлявший в те годы в Западном Берлине английскую спецслужбу МИ-6: Блейк, якобы, еще в 1955 году предупредил Москву о предателе подполковнике. На самом деле Блейк в те годы о Попове слыхом не слыхал.
Фантазия Хайда достигает ошеломляющих высот в эпилоге книги: "Попова постигла участь, в прошлом уготованная таким перебежчикам. Его жизнь окончилась трагически. Он был живым брошен в горящую топку на глазах своих коллег".
Попытаемся на основе документальных архивных материалов воссоздать эту во многих отношениях поучительную историю, очистив ее от домыслов
Сначала несколько слов о практике вербовочной работы разведки США. Как явствует из архивных материалов советской контрразведки и еще недавно секретных американских документов, спецслужбы США, несмотря на активное использование получивших бурное развитие в 50 — 70-е годы технических средств, не только не ослабляли, а всемерно наращивали усилия на главном и наиболее трудном направлении работы — в агентурной, или иными словами "живой", разведке, вербуя все новых агентов на месте или засылая их извне. Тут все объясняется просто: "техническая" разведка, рисуя общую картину, неспособна передать настроения в обществе, спектр мнений, расстановку политических сил и другие важные детали, по которым можно прогнозировать развитие событий, раскрывая намерения и планы потенциального противника!.
Уже в начале 50-х годов Аллен Даллес, один из "отцов" ЦРУ, много лет стоявший во главе этого ведомства, так формулировал его задачи: "Тайный сбор информации (шпионаж) должен оставаться основным видом деятельности разведки". Это требование наложило свой отпечаток на тогдашнюю структуру ЦРУ: в его составе было образовано специальное подразделение, ставшее со временем ведущим: департамент тайных операций, в обязанность которому вменили планирование и осуществление разведывательных акций против Советского Союза. Возглавил этот департамент Гарри Розицки.
Свою профессиональную разведывательную деятельность Розицки начал еще в Центральной разведывательной группе (ЦРГ), предшественнице теперешнего ЦРУ, куда перешел в 1946 году из Отдела стратегических служб — так именовалась разведка США в годы второй мировой войны. В ЦРГ Розицки занимался налаживанием работы трех секторов: советской разведки, международного коммунизма и Советского Союза; третий сектор и стал ядром департамента по СССР.
Первые восемь лет объектом внимания Розицки был Советский Союз, а конкретно — его разведывательная деятельность в Вашингтоне и Мюнхене. В пятидесятых и начале шестидесятых годов этот серьезный профессионал руководил тайными операциями против СССР, проводимыми западноберлинской резидентурой ЦРУ, считавшейся его самым крупным представительством в мире. Розицки — это можно утверждать с полным основанием — направлял действия и сотрудников ЦРУ, занимавшихся обработкой и вербовкой Попова.
Документы, о которых мы теперь знаем (их путь от "совсекретности" к общедоступности долог и труден повсюду), свидетельствуют: разработанная с участием Розицки разведывательная стратегия имела своей главной целью обеспечение преимуществ США в "холодной войне" в противостоянии СССР, "внушавшему", как подчеркивалось в реляциях ЦРУ, "страх своей агрессивностью и могуществом" и располагавшему "самой компетентной и воинственной" секретной службой. В рамках этой стратегии ЦРУ приступило к подготовке и проведению крупномасштабных тайных операций против СССР.
Документы того времени подтверждают: поскольку насаждением в СССР густой агентурной сети, которая "плотно закрывала бы основные советские районы", преследовалась характерная для периода "холодной войны" цель "решить военную задачу в условиях мирного времени", распоряжения для ЦРУ относительно советских объектов разведки исходили тогда непосредственно из Пентагона. Само ЦРУ, возникшее в 1947 году как часть военного аппарата США, функционировало тогда как орудие министерства обороны.
Ответ на вопрос о том, как практически осуществлялось "засорение" тайной агентурой территории СССР, мы находим и в архивных материалах того времени, и в высказываниях самого шефа департамента тайных операций. "В течение пяти лет после
Будучи заброшены в районы расположения оборонных объектов и обосновавшись в нужном месте на стратегических перекрестках страны, эти агентурные группы, имея в своем составе радистов, должны были держать штаб-квартиру ЦРУ в курсе "советских военных приготовлений".
Как показало время, задача оказалась не по плечу департаменту тайных операций. Объяснялось это рядом причин. Главной из них Розицки и аналитики ЦРУ (надо заметить, что аналитическая служба этого ведомства еще со времен Шермана Кента остается одной из сильнейших в мире) считали ту, что ЦРУ не сумело подготовить зоны для выброски агентов с воздуха и "дружественные группы приема" агентов в приграничье Западной Украины и Прибалтики. Во-вторых, вопреки расчетам довольно трудным делом оказалась легализация агентов после их проникновения в страну. Им редко удавалось "вписаться" в советскую действительность, стать "законными жителями" тех мест, которые были определены им для оседания и действий. В-третьих, ЦРУ долгое время не могло наладить на должном уровне изготовление "документов прикрытия" с нашей бюрократией по "бумажной части" и по сию пору вряд ли кто может тягаться. Наконец, была еще причина, ставшая, по существу, роковой для департамента тайных операций: невысокая степень надежности засылаемых агентов, которых вербовали в основном среди так называемых перемещенных лиц, военных перебежчиков последних лет и в неоднородной эмигрантской среде.
Ясное дело, все эти манипуляции — классические схемы разведывательной работы — для нас особого секрета не составляли. Но дело тут, как говорится, не столько в условиях задачи, сколько в способностях тех, кто берется ее решать. Мы с этой задачей, в общем, справлялись неплохо. Более того, работая на опережение, перевербовывая агентов и от их имени навязывая сопернику оперативные радиоигры, советская контрразведка зачастую сводила на нет планы противника уже на начальном этапе их осуществления. Типичный тому пример — одна из разведывательных операций ЦРУ весной 1952 года, кадры для которой тщательно готовились по специальной программе в разведшколе США близ Западного Берлина.
Предполагалось, что после того как группа окажется на советской территории, каждый из агентов направится в назначенный ему пункт — один из промышленных городов Поволжья, обоснуется там и приступит к сбору интересовавших ЦРУ сведений об оборонных предприятиях и иных военных объектах. Собираемые сведения радист группы должен был передавать за кордон.
Выброска прошла нормально; группа, собравшись, направилась поездом в Москву, откуда, пополнив свой гардероб закупками советского ширпотреба, агентам предстояло разъехаться по "своим" районам. В первый же день своего появления в Москве все участники группы были арестованы.
Как это произошло?
В конце 40-х годов советской контрразведке удалось внедрить в партию возвращавшихся на родину немецких военнопленных своего агента. Потеряв в первые дни войны на территории, подвергшейся оккупации, родителей, он еще мальчишкой примкнул к местным партизанам и оказал отряду неоценимые услуги, выполняя задания в тылу противника. Втянувшись в разведывательную работу, этот человек изъявил готовность продолжить ее в новых условиях. Будучи заслан в ФРГ, агент попал в среду перемещенных лиц и, действуя согласно легенде, сумел привлечь к себе внимание американских вербовщиков, не раскусивших подвоха. С их "подачи" наш агент оказался сначала в числе слушателей американской разведшколы, а потом и в составе разведгруппы, переброшенной на территорию СССР.